Она пыталась упираться, но я не отступал. В конце концов, она оказалась на кровати, пока я поглощал ее губы.
В городе на нас бросали недовольные взгляды. Дома ее накручивали лицемерными нотациями и криками. Я чувствовал, что она на пределе. Мы все реже встречались, всегда под опасностью разоблачения. А все, потому что ее отец был мэром.
Часть грузов Семьи перевозилось разными маршрутами через этот штат, иногда даже через этот мелкий городишко. Разумеется, шериф и мэр были на счету у Алехандро. Они до жути боялись меня, но это не мешало им портить жизнь моей девочке.
Она отчаянно пыталась уговорить меня сбежать. Больше всего на свете я хотел забрать ее отсюда, показать ей мир. Но в тот момент я был просто заключенным своего положения. При попытке побега все закончится преследованием, она тоже может попасть под прицел, этого я допустить не мог.
Но я недооценил ее решимость, пока одной ночью не получил смс: «Я внизу».
Спустившись по пожарной лестнице, чтобы не активировать сигнализацию у надзирателя посреди ночи, я нашел ее перед своим домом. Забравшись в машину, я первым делом спросил, что за срочность.
Она не поцеловала меня, избегала прямого взгляда. Все это попахивало дурно.
– Ренцо, я уезжаю.
Если бы не гора вещей, сваленных на заднем сиденье, я бы решил, что это шутка. Я сжал челюсть и тихо выругался: – И куда, скажи на милость, ты собралась? – рука потянулась к ключам в зажигании, – Никуда ты, черт возьми, не поедешь! Ты поднимешься наверх, и мы поговорим.
– Сегодня я сказала отцу, что мы расстались.
Я замер. Что?
Она продолжала смотреть вперед, – Он позвонил знакомому, у него юридическая контора… Они ждут меня на собеседовании через две недели.
– У тебя уже и план есть, – это был не вопрос, – Ты заехала, чтобы попрощаться? Сказать, что все кончено?
В моей груди образовалась дыра размером с Мадагаскар. И чем больше я понимал, что этот вариант для нее самый лучший, тем сильнее злился, ведь меня в этой новой жизни уже не будет.
– Я приехала, чтобы забрать тебя.
В тот момент казалось, что весь мир разлетелся вдребезги. Все мечты, которые мы строили, растаяли. Нужно было признать, других вариантов просто не было. Я не мог удерживать ее вечно, а она не могла ждать меня.
– Мы можем начать сначала, вдали от наших семей.
Моя Семья повсюду, но она никогда не поймет этого. Рассказать о нашем мире гражданскому также трудно, как рассказывать глухому о симфонии. Я не могу вдаваться в подробности, не нарушив правила. На недомолвках не построишь доверия. Как жаль.
– Ренцо, – она коснулась моей холодной ладони, – нельзя всю жизнь бояться, нам нужно попробовать…
Мне нужно отпустить ее.
Я высвободил свою руку, – Я не могу. Но не стану останавливать тебя. Если ты здесь несчастна, тебе стоит уехать.
Она молчала. Я мог поспорить, что на всей улице было слышно лишь наше дыхание, мое едва уловимое, и ее – тяжелое