– И как?
– Забота о муже и близких, рождение как можно больше наследников супругу, предвосхищение его желаний и понимание его тяжкой венценосной доли, – начал он перечислять, но, глядя на Беату, остановился: – Принцесса? Я вас невольно чем-то обидел?
Вероятно, принц заметил, как Беата состроила недовольную гримасу. Опять одно и то же!
– Я стану хорошим мужем, – серьёзно сообщил он. – Не буду считать, сколько денег вы тратите на наряды и упрекать, что слишком часто устраиваете балы.
Будет – поняла Беата. Не зря он про учёт и контроль сказал.
– Мы наймём нашим сыновьям лучших учителей королевства, – пообещал принц.
– А дочерям? – содрогнулась Беата.
Сколько вообще отпрысков он планирует?
– Дочерей мы удачно выдадим замуж, – отмахнулся принц. – Знаете, у моего старшего брата уже четыре сына, а он женат всего лишь пять лет. Правда, здорово?
– Замечательно, – согласилась Беата. – Но, должна признаться, что я не хочу иметь ораву детей. Вести учёт нарядам и готовить мраморное соте. Я хочу…
Она сделала паузу, давая принцу хоть немного прийти в себя.
– Заниматься алхимией!
Лицо принца сначала покраснело, потом чуть побледнело, потом он открыл рот и несколько раз глотнул воздуха, как выброшенная на берег рыба.
– Ужасно! – сообщил он. – Такая милая, красивая, очаровательная девушка… И чёрное колдовство! Алхимия! Да я бы на месте отца и брата запер вас в башне! Как они вам позволяют?! Это возмутительно!
Беата дёрнула за шнурок, на звук колокольчика зашёл слуга.
– Принесите принцу Лорейнтинскому стакан воды, – распорядилась Беата. – Ему плохо.
А сама ушла, оставив его наедине со своим возмущением. Ещё с одним женихом покончено. Откуда только они берутся? Лезут, как насекомые из щелей, друг за другом. Если уж так хочется жениться, почему не поискать кандидатуру поближе к дому? Так нет же, тащатся к ним в королевство со всех концов мира.
Глава 3 Об обязанностях повелителей
3.1 Эритопия, Маркус
Маркусу хотелось смыть с себя походную пыль, чужую кровь и запахи, сопровождавшие вкус своей победы и чужого поражения, и возлечь с красивой наложницей. Но вместо этого ему приходилось сидеть на троне прежних королей Эритопии, обитым алым бархатом и впитавшего в себя их благовония. Последний из правителей со своим семейством и ближайшими подданными стоял сейчас перед ним, решая: склонить голову здесь, перед победителем, в тронном зале, или на плахе.
Диурий, доверенное лицо, которому Маркус поручал вести переговоры от своего имени и оглашать его волю, бубнил свои величавые речи, склоняя монарха и первых лиц Эритопии перейти на сторону Маркуса.
Маркус мог бы и сам произнести подобную речь, но не считал нужным. Они с Диурием играли в старую, как мир, игру. Тот обволакивал сладкими речами, чтобы польстить и не ранить самолюбие честолюбивых королей, играя роль всепонимающего и мудрого дипломата. За спиной которого