По обе стороны Арбата, или Три дома Маргариты. Виктор Сутормин

как Изабелла рыдает за кулисами, Иосиф коротко сказал: «Хватит! Выступать больше не будешь! С голоду не умрём». И на целых семь лет выступления прекратились, тем более что инстинкт самосохранения отчётливо требовал не находиться на виду. Как удавалось Иосифу держаться на плаву, можно только предполагать. В хорошие времена он интересовался антиквариатом, а это штука получше валюты и камешков: и дорожает с каждым годом, и сделки с предметами старины закон не запрещает. Единственная проблема состоит в ликвидности, но при наличии хороших связей с понимающими людьми продать можно что угодно, а связей у бывшего администратора хватало.

      После 1937-го, когда ежовщина так «почистила» страну, что бороться с лёгкой музыкой стало просто неуместно, Юрьева смогла возобновить концерты, и популярность к ней стремительно вернулась. Гонорары были такие, что Иосиф сумел вступить в кооператив «Творчество», и вскоре они справили новоселье в Трёхпрудном.

      А потом началась война. Агитбригады ездили по фронтам, поднимали воинский дух. Несколько советских песен разучила и Юрьева, но исполнить их ни разу не довелось – как только ведущий объявлял её выступление, бойцы начинали требовать «Белую ночь», «Если можешь, прости», «Всё впереди»… Людям, живущим на линии фронта, хочется не патетики, а простых человеческих чувств из мирной жизни, которой им так не хватает.

      Она выступала в госпиталях и на заледеневшем Кольском полуострове, в разрушенном Сталинграде и в Ленинграде, где за время блокады дала более ста концертов.

      Так уж у нас повелось, что если властям припекает, то сразу «Братья и сестры!» и много высоких слов о Родине, а как беда чуть отступила, государство очень доходчиво каждому объяснит, что ты никто и звать никак, причём делается это обычно на ярких примерах. Печально знаменитое постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», превратившее Зощенко и Ахматову в тренажёры для битья, имело целью не персоналии, а общее закручивание гаек.

      Изабелла Юрьева. Фото из коллекции Алексея Рябова, 194 0-е гг.

      Досталось и «цыганщине». Романс, как буржуазный пережиток, обрекли на забвение. Вместе с ним предстояло уйти в небытие и «белой цыганке».

      Судьба, которая непременно всё уравновешивает, Изабелле Юрьевой неизрасходованную творческую энергию конвертировала в долголетие, – так в армии отбывающим в командировку выдают пищевое довольствие сухим пайком. Впрочем, всё сложилось не так уж плохо: Иосиф Аркадьевич возобновил свои операции с антиквариатом, так что заботиться о хлебе насущном Изабелле Даниловне не приходилось, а выходить на сцену для исполнения любовных романсов на шестом десятке уже не очень-то и уместно, не правда ли?..

      Только вот зачем и в этом возрасте Судьба ей сохранила голос? Тот самый, низкий и страстный, очаровавший не только администратора Иосифа Эпштейна, но и Иосифа Сталина, а он действительно любил слушать её пластинки.

      Умер генсек и упокоился в Мавзолее;