Поднимаясь высоко в небо, золотые искры пионерского костра таяли там беззвучно и бесследно, но услышанное осталось в сердце любого из нас рубцом от ожога, благодарной навек памятью.
Мокрые пряди дождя нависли седыми бровями на серые глаза дня, навевая дремоту и втягивая в безвольные раздумья о былом, суетность сожалений о котором не лишает их остроты, но позволяет оставаться собой.
Разбудить солнце
Сквозь сито дождя тихо проливался осенний день. Чрезвычайно, более, чем очень грустный некто, пытался удержать его в своих дрожащих руках, но тот, совершенно мокрый, выскальзывал и падал в мутную, илистую глубину луж, широко расплёскивая по сторонам сырую чёрную грязь.
Именно таким, под цвет настроения и непогоды, вылетел из своего гнезда ворон. Ему нельзя было оставаться в сухом тепле родного дома. По своей воле или принуждённый случаем, но, приотворивши однажды дверь опочивальни солнца, дабы разбудить в нём утро, он делал это постоянно, не пропустив ни единого рассвета, и по всему выходило, что ворон состоит у него на службе.
Бывало так, что солнце, находясь в полном к миру в благорасположении, улыбалось навстречу ворону из-под белоснежного шёлка облака. Такое случалось обыкновенно поздней весной или в пору относительно коротких летних ночей, когда солнце не успевало ещё разоспаться. Но после, когда светило привыкало лениться и нежится в своих перинах подольше, воззвать к его совести становилось куда как труднее.
– Ты погляди только, во что превратилась твоя постель! – Негодовал ворон.– Ведь серое всё, немытое, да и ты… Давно ли ты гляделось на себя в зеркало!?
– Подумаешь… А что такого? – Кривилось солнце. – Перед кем мне красоваться. Да и – какое ни есть, мне любому везде будут рады.
Ворон возмущался, тянул упирающееся солнце к чаше радуги, но оно кисло, куксилось пока, наконец, заткнув большие уши свалявшейся ватой туч, вовсе не закутывалось в одеяло с головой.
И тут же, к воде, что лилась с неба, неповоротливый со сна ветер прибавлял ещё. Задевая крону леса, он стряхивал капли с мнимых её пригорков, нисколько не желая того, отчего крошки влаги скоро собирались в ручьи и малые реки, которые, дай им только волю, зальют слезами весь свет. А тот прятался, отыскав уголок посуше,и, поджав под себя ноги, дремал в унисон с солнцем.
И