Личный паноптикум. Приключения Руднева. Евгения Якушина

в частности, являются деньги и крылатый шлем. Помните, монеты в руке первой жертвы и перья в его волосах?.. Дальше, Хариты, три римские богини веселья и радости… Улыбки тех несчастных, правда, радостными никак нельзя назвать… Следующая изображена Венера, богиня любви, в том числе и плотской, и греховной. В общем, любви как таковой, в любом своем проявлении. А над ней – ее помощник Амур, вслепую направляющий свои стрелы в человеческие сердца. Его Боттичелли по традициям пятнадцатого века изобразил в виде младенца с завязанными глазами. За Венерой изображена богиня растительного мира Флора. Ее великий итальянец изобразил в наряде из цветов. А эти двое – нимфа Хлорида и божественное воплощение весеннего ветра Зефир. От их союза согласно мифам был рожден Карпос, бог плодов. Именно на это, по всей видимости, намекали яблоки.

      Анатолий Витальевич потрясенно смотрел на рисунок.

      – После вашего рассказа, Дмитрий Николаевич, это преступление кажется мне еще более безумным, – признался он. – Эта картина у Третьякова весит?

      – Нет, Анатолий Витальевич. Картина хранится в коллекции галереи Уффици во Флоренции.

      Сыщик помрачнел.

      – Вы хотите сказать, что тот сумасшедший, что устроил весь этот кошмар, из состоятельных господ, имеющих возможность по Европам разъезжать? – спросил он.

      Руднев пожал плечами.

      – Я лишь говорю, что картина находится в итальянском музее.

      – Но ведь в России наверняка есть ее репродукции? – вмешался в разговор Белецкий, все это время безмолвно подпиравший подоконник.

      – Вполне вероятно, – согласился с ним Дмитрий Николаевич. – Но, даже если их и нет, это не значит, что для того, чтобы знать эту картину, нужно обязательно ехать во Флоренцию. Существуют литографические сборники и просто описания. Конкретно этой картине посвящено немало статей искусствоведческих и даже философских. Трактовка этого произведения занимает умы исследователей уже более четырех столетий. Это очень известное произведение и своего рода загадка.

      – Не иначе как один из умников так ломал над ней голову, что тронулся умом, – проворчал Терентьев и снова всмотрелся в рисунок Руднева. – Дмитрий Николаевич, вы здесь не изобразили ни денег при Меркурии, ни улыбок у трех граций, ни яблок в животе этой… Как там ее?.. Жены ветра.

      – А ничего этого у Боттичелли и не было. Наш убийца, видимо, добавил эти детали для того, чтобы точно обозначить персонажей.

      – Стало быть, все-таки выходит, что это был человек образованный? – помрачнел Анатолий Витальевич.

      – Думаю, да. По крайней мере он хорошо знаком с древнеримской мифологией.

      – Скверно… Очень скверно! – заключил сыщик. – С образованными куда как больше хлопот!

      – Так он же, наверное, еще и не один был? – предположил Белецкий. – Девять убитых! Тут помощник нужен.

      – А убитых не девять, а всего двое, – с интригующей интонацией произнес Анатолий Витальевич.

      – То есть как? – переспросил Руднев.

      – А так, что остальные семь умерли вполне