– Не только, – морщусь я, чтобы поскорее закрыть эту тему, – что, я не могу заскочить к другу чего-нибудь выпить? – Саня застывает, не донеся грязный шейкер до мойки. Понимая, какое направление приняли его мысли, я закатываю глаза: – О, да ладно тебе. Я про кофе.
– Это – всегда пожалуйста! – радуется друг. – Мих, забацай Феду свой фирменный, – обращается к бариста.
– У меня нет зависимости, – зачем-то поясняю для Сашки. Тот отмахивается:
– Да знаю я. Просто… как тебе это объяснить? Нам спокойнее, когда ты…
– Трезв?
– Ага. – Видно, что Сане обсуждать эту тему так же неловко, как было бы и мне, если бы я, опять же, хоть что-нибудь чувствовал… Вот почему он спешит сменить тему: – Так когда тебя можно будет поздравить?
– С чем?
– С официальным званием бати?
Вопрос не в бровь, а в глаз. Я бы сам хотел знать на него ответ. Такое чувство, что когда дело касается этого, срабатывают все законы подлости сразу. Я усаживаюсь на высокий стул. Пододвигаю к себе чашку с кофе.
– Хрен его знает. Тут такие дела… – пригубляю и удивленно вскидываю брови: – Ты что, нафигачил сюда сиропа?
– Угу, амаретто. Подсластить тебе жизнь.
Перекатываю обжигающе-горячий напиток на языке. Как ни странно, получилось действительно вкусно. А может, я и впрямь нуждаюсь в подсластителях. Киваю с одобрением и неожиданно даже для себя рассказываю Сане все, как есть. И про суд, что тот снова в лучшем случае перенесут, и про армию, и про батю… Мы с Саньком дружим с детства, и он очень хорошо знает мою семью, так что…
– Может, твоя адвокатша права? И тебе действительно стоило бы поговорить с отцом? Ну, знаешь, типа по-мужски?
– Да не получается у нас по-мужски. Он никогда не говорит со мной с позиции равного. Хотя… в этой ситуации это неважно. Ради пацанов я бы сделал все, что угодно. Стерпел. Просто… Ты же знаешь, как он к ним относится. Как он относится… относился (каждый раз я вынужден мучительно себя поправлять) к Лизе. Если он опять скажет про нее какую-то гадость, я даже ради малых не сдержусь.
Сашка зависает, что-то прикидывая в своей тупой голове. Я цежу кофе. Но даже горячий напиток не способен меня избавить от ощущения застывшей в животе ледяной глыбы.
– Ну, а кроме? – выдает Санек после долгой паузы, – у тебя есть к кому обратиться? Ну, тетки, дядьки, кто-то серьезный? Кто смог бы все порешать?
– Да нет у меня никого. Кому нужны чужие проблемы?
И тут Саня выдает, наверное, самый неожиданный вопрос из всех возможных:
– А Дина?
– Какая Дина?
– Довгань, – закатывает глаза Санек.
– А она тут каким боком?
– Ну, вы вроде бы познакомились… И это… Она так на тебя пялилась… – играет бровями этот придурок. – Как будто хотела тебя сожрать.
– Ты совсем идиот? – сощуриваюсь я. – Да мы и незнакомы почти!
– Послушай, я не собираюсь