– А где-нибудь говорится, как они могут превратиться в человека? – поинтересовалась Тори. – Хоть кто-то из них?
– В славянском фольклоре – никогда, – покачала головой Вира. – А вот у скандинавов, шотландцев и других народов есть легенды о том, что на русалке можно даже жениться, превратив ее в обычную девушку. Для этого юноша должен был просто спрятать вторую рыбью кожу своей возлюбленной и никогда ей не показывать. Но это все равно заканчивалось довольно трагично. Даже прожив много лет на суше, русалка не могла полностью забыть о своем прошлом. Почти всегда в этих историях она, так или иначе, находит свою русалочью кожу и возвращается в морскую пучину. Забыв мужа и бросив детей.
Тори вдруг стало не то, чтобы интересно, а как-то пронизывающе жутковато. Словно что-то из глубины ее души напряглось, почувствовав правильный путь. На самом деле умом она понимала, что все это – просто старые сказки, которые не могут иметь никакого отношения к пропаже Леськи, а вот сердце тревожно заныло, словно подавало сигналы: что-то в этом есть. Совершенно необъяснимое с точки зрения логики состояние.
– На русском севере они органично вписываются в череду демонов и их происхождение вообще никак не объясняется. Русалки включены в реестр инфернальных существ, которые ходили по нашему миру до того, как бог благословил эту землю. А на юге образ русалки связан с покойниками, умершими «неправильно». А еще с проклятыми или украденными детьми; девушками, погибшими между обручением и свадьбой или на Троицу; утопленниками-самоубийцами. То есть в этих районах происхождение русалок описывается, как вполне земное, и они из высшей демонологии переходят в низший разряд нечисти. А еще…
Тори вздрогнула от