Выйдя из банка, Владар просто передал деньги Федору и сказал:
– Пойди в банк сейчас же и закрой все дела по своим долгам… – говорил он это уже деловито, поглядывая на свои часы. Ему хотелось уйти сейчас от этого ошарашенного парня, чтобы побыть одному.
Федор стоял посреди улицы с огромной пачкой денег и не мог вымолвить ни одного слова даже в благодарность. Он был поражен той простотой, с какой ему достались эти деньги…
А Владар уже растворился в толпе, чтобы поразмыслить о той новой роли денег, которую он сейчас обнаружил в этом общении.
День клонился к вечеру, когда Владар, уставший, но довольный вернулся в гостиницу. Большой город втянул его в себя, и Владару уже не казалось невыносимым пребывание внутри этого огромного и живого монстра. Его тело приноровилось к городским запахам, шуму, толкотне. Он не раздражался больше на вибрации транспорта.
Единственное, почему он скучал, так это по живой природе. Но в городе были места, где природа тоже научилась соседствовать с городской сутолокой. Это – городские скверы, бульвары, парки. Несколько живых деревьев создавали живой оазис посреди технократической утробы Большого города, и Владар перебегал от сквера – к бульвару, от бульвара – к парку или зеленому двору. Так он перемещался по всему городу, а его голова неустанно работала. Ему надо было приобщить к имеющимся знаниям новое понимание роли денег в судьбе человека.
Встреча в сквере
Владар сидел в сквере на скамейке, когда к нему подошла симпатичная девушка. Она попросила у него закурить, а когда он ответил, что у него нет сигарет, потому что он не курит, девушка разочарованно опустила губки, но не отошла. Она уселась рядом с ним, положила ногу на ногу, высоко оголив при этом бедро, круто уходящее под коротенькую юбочку. Владар краем глаза увидел все, что хотела показать ему красавица, но сделал вид, что его это мало интересует. Тогда девушка пошла в атаку:
– Ну что, не хочешь ли провести со мною время?
Владар хоть и не был монахом, но ее вызывающее поведение было неприятно ему. Он готов был вообще оставаться без женщины сколь угодно долго, нежели тратить время на падшее существо. Но это было давно, в то время, когда он только определялся в своем отношении и к женщинам, и к порочным жрицам любви. Теперь для него не было разницы между людьми. Он почему-то видел в каждом прежде всего человека, потом замечал половые различия и уж в последнюю очередь обращал внимание на качества самого человека.
Эта девушка показалась ему симпатичной внешне, но чрезвычайно порочной по существу. Ее физические формы были похожи на клейкую массу, которая собирается в центре хищного цветка, чтобы заманить свою жертву, какого-нибудь зазевавшегося, падкого на сладкое мотылька, а потом пожрать его всего