Нечто немалых размеров продвигалось им навстречу, в направлении, откуда они шли, но, слава стакану, в стороне от них. Трещали молодые деревья, шуршали кусты, ощущалась тяжёлая поступь. Когда всё стихло, они продолжили путь уже без шуточек и вопросов.
– А ведь это вода шумит! – через час пути услышали оба.
– Отлично, то, что доктор прописал, – заявил старший, когда они вышли к неширокой речке.
Хотя это был скорее ручей, чем река, но вода была прозрачная и вкусная, и оба путешественника, скинув маскировку, несколько минут, стоя на карачках, впитывали в себя живительную влагу. Потом наполнили полторашку, запас дело святое, присели на отдых.
– Искупаться бы, – как бы попросилась попутчица. – «Копоть, сажу смыть под душем, съесть холодного язя…» – мечтательно процитировала Семёныча.
Клим воззрился изумлённо, потом изрёк:
– «Ты инструктора послушай, что здесь можно, что нельзя!» Откедова познания такие, душа моя?
– Отец очень уважает Высоцкого, у него до сих пор магнитофон совдеповский, крутит свои колёса, настрой поднимает.
Уже испытывая симпатию к этому человеку, Клим поинтересовался:
– Чего же ортодоксально так? Сейчас на дисках всё, что душа пожелает. Качественно.
Но, подумав с минуту:
– Хотя можно отца твоего понять. Скорее всего, это ностальгия. Напоминает что-то хорошее, из юности…
Сподвижница глянула с уважением:
– А вы, вождь, оказывается склонны к пониманию. Анализировать пробуете, но по мне лично, эти шипящие плёнки давно бы в мусорное ведро.
– Это тоже понятно, ты дитя другого времени. Ничего святого. Слушай, а жена не ругает его? Ну, мать твоя, как она относится к такому увлечению?
Смуглянка помолчала немного.
– Мама умерла два года назад.
Клим опустил голову.
– Я знаю, вы тоже живете без матери. Также два года?
– Три…
– Да, конечно, вспомнила. Вы ещё немного выпивали тогда.
– Немного, – он усмехнулся, вспоминая, как неделю не просыхал после похорон. Друзья сочувствовали, были рядом, потом закрутились какие-то малознакомые и вообще незнакомые личности. Уходили, приходили, что-то уносили, приносили водку и пили. Дверь не запиралась. Климу было наплевать, с полным равнодушием выслушал по телефону о своем отпуске, друзья похлопотали перед хозяевами за него.
Братья Саргоевы слыли мужиками резкими, чуть что, и за дверь, но тут пошли навстречу и даже согласились, неслыханное дело, на временщика. А он продолжал пить, прятался от жизни, и чем бы это закончилось, неизвестно. Да хорошо вовремя приехала сестра матери, приехала на девятый день и быстро навела порядок.
Анфиса Николаевна, она же, для своих, естественно, Анфа, дама с характером и тяжёлой дланью, с порога, оценив обстановку, принялась обстоятельно за чистку рядов. Ряды нежелательных элементов катастрофически таяли с первых же минут её присутствия. Кого лёгким тычком, кого лёгким