Вой, но выкладывай слово «вечность», Кай.
Это твой смысл и спасение – привыкай
к слову и к состоянию глыбы льда.
Вечность, малыш, не кончится никогда.
Кай, нет ничего надежнее пустоты. Ты
лишь на четверть прежний, успел остыть.
Сердце ещё не успело обледенеть…
Сердце живое – тогда ты живой на треть.
Мой, но приёмный, красивый и дерзкий сын,
неуязвимость возможна, когда ты совсем один.
Нет ни любви, ни жалости… есть печаль —
вечность, в которой нам никого не жаль.
Кай, принимай как данность холодный лёд.
Видимый мир замерзнет, и боль пройдёт.
Герда тебя забыла – и ты забудь.
Чувствуешь, как твоя холодеет грудь?
Вот оно – состояние глыбы льда.
Вечность, малыш, не кончится никогда.
Тот, кто бросает кубики наши, слышно меня? Если нет любви, тогда зачем всё? Как в этой пустоте жить? Если эгоистически, из самолюбия, то да, цель есть. Нужно как-то так постараться, чтобы было, что сказать потом в ритуальном зале. Даже не это. Ведущая найдет что сказать. Или ведущий. Пусть у меня ведущий будет. Пусть не так, как в загсе будет. Пусть не бывшая регистраторша меня в последний путь провожает. Это не правильно, когда бывшие тетеньки из загса на тот свет напутствуют. Я дважды был на подобных мероприятиях, и мне два раза было жутко. Видавшая виды тетя пафосно сообщает живым о заслугах мертвого и в какой-то момент, особо грустный, когда сказано уже всё, когда уже его закроют крышкой и мы не увидимся больше на этом свете, она вдруг понимает, что не может объявить танец молодых, и тогда тетя особо печально и бесконечно возвышенно сообщает друзьям и родственникам, что сегодня бесконечно скорбный для них день и они будут помнить его всю оставшуюся жизнь, предлагает совершить круг вокруг гробика, под торжественного и печального задроченного Моцарта с его реквиемом.
И мы идем вокруг гробика, в котором лежит удивленный происходящим усопший. Какой фарс, товарищи! Какой театр абсурда!
И мы идем по часовой стрелке, именно так нам навелела тетя в красном платье и черной ночнушке поверх. Мы идем по часовой стрелке, вперед идем, мы живые. Наши стрелочки не остановились еще, нам нужно дальше бежать от гробика этого. Мы живые, нам нужно бегать. Короче, не будет у меня такой тети, пусть дядя будет. Пусть будет артист, с красивым голосом поставленным. Пусть будет пьющий артист с голосом поставленным. И чтобы он был бритый, как я, и в очках. Вроде бы я сам над собой тут. И пусть прочтет чего-нибудь смешное, пусть пафосно прочтет смешное мне, чтобы совсем абсурдно было. Чтобы в такую минуту, нихера не смешную, вдруг, народу хохотать захотелось. Пусть так будет. Если