Ницше не просто смотрит на своего героя с безмолвным восхищением и преклонением. Он хочет постичь тайну Гете. Он хочет понять, как этот замечательный человек стал именно таким. И в этом заключен самый важный вопрос: как добиться впечатляющих достижений? Недостаточно просто смотреть. Мы сами хотим стать достойными восхищения.
«Поклонение гению из тщеславия. Так как мы высокого мнения о самих себе, но вовсе не ожидаем, что могли бы написать хотя бы подготовительный эскиз к картине Рафаэля или сцену, подобную сценам из драмы Шекспира, то мы убеждаем себя, что способность к этому есть нечто необыкновенное и прекрасное, нечто совершенно исключительное, или, если мы религиозны, некая высшая благодать. Так наше тщеславие и себялюбие развивает поклонение гению. И поклонение это не причиняет боли только в том случае, если мы воспринимаем его чем-то далеким, недостижимым, как чудо (даже Гете, которому чужда была зависть, назвал Шекспира своей «звездой далекой высоты»; причем можно вспомнить о стихе: «die Sterne, die begehrt man nicht»).
Но если оставить в стороне эти измышления нашего тщеславия, то деятельность гения не будет существенно отличаться от деятельности механика-изобретателя, астронома, историка или мастера тактики. Все эти занятия можно объяснить, если представить людей, мышление которых направлено в одну сторону; которые употребляют все как материал; которые постоянно внимательно изучают свою внутреннюю жизнь и жизнь других людей; которые везде видят образцы для подражания и стимулы для разума; которые неустанно сочетают и используют эти средства.
Гений действует точно так же. Он сначала учится класть камни, потом строить из них; он всегда ищет материал и постоянно обрабатывает его. Каждая человеческая деятельность поразительно сложна, а не только деятельность гения; но никакая деятельность не есть «чудо».
Откуда же тогда берется убеждение в том, что только художник, оратор или философ обладают гением? Что только у них есть «интуиция» (в силу чего им приписываются некие волшебные очки, с помощью которых они смотрят прямо в «суть» вещей)? Очевидно, что люди говорят о гении только там, где действия мощного интеллекта для них наиболее приемлемы, и где, с другой стороны, им не хочется испытывать зависть. Назвать кого-нибудь «божественным» – все равно что сказать: «В этом нам не нужно состязаться». Более того: все полное и совершенное вызывает восхищение, а то, что еще только делается, недооценивается. Глядя на произведение искусства, никто не может увидеть того, как оно создавалось; и в этом его преимущество, так как наблюдение за процессом создания охлаждает восторг».
Но «охлаждение» – это хорошо, поскольку оно приближает нас к ощущению, что мы тоже в состоянии стремиться к величию, но вовсе не посредством некоего великого достижения, как нам казалось