Поймём ли мы когда-нибудь друг друга?. Вера ГЕоргиевна Синельникова

грязный посёлок с нелепыми деревянными бараками на сваях и горами мусора? Вокруг – голые сопки и серая, однообразная, безжизненная тундра, кое-где прикрытая снегом. Всё это проявляется как на передержанной фотоплёнке в короткие световые часы, а потом быстро погружается в темень, сгущающуюся на глазах до сажевой черноты. Ветер дует беспрерывно, словно старается развеять остатки того ожидания чуда, которое жило во мне.

      Первое время меня преследовало странное ощущение нереальности происходящего. К вечеру сильно болела голова, а по ночам снились гигантские воронки, которые стремительно меня затягивали. Просыпаясь с ощущением ужаса, я вспоминала Толю Батистова из Северогорска – мсьё Анатоль, как его называют коллеги за французскую галантность. Мсьё Анатоль уговаривал меня остаться в Северогорске. Уверял, что это последний рубеж цивилизации, что севернее – сплошная дыра и делать там нечего. «Вы слышали про чёрные дыры? – спрашивал он меня. – Они засасывают материю. И вас засосёт. Пить будете точно. А чем там ещё заниматься? Работать для людей? Вы что, серьёзно? Тогда мне вас искренне жаль. Вы кончите неврастенией и язвой желудка – в лучшем случае. Неужели вы этого хотите? Пока не поздно, постарайтесь усвоить элементарную истину: человек должен делать то, что доставляет ему удовольствие. Я не имею в виду, конечно, пошлых наслаждений …». Такой симпатичный долговязый флегматик – обаятельная улыбка, толстые стёкла очков, кинокамера через плечо. Спорить с ним было глупо и бесполезно, и я просто смеялась над ним, когда он, снимая меня на фоне северогорских достопримечательностей, причитал о моей пропащей жизни. Но здесь мне то и дело вспоминались его пророчества. Я как будто оказалась на другой планете. Отдалилось всё, чем я жила, даже ты. Думалось, этому не будет конца.

      Но однажды я обнаружила, что если привыкнуть к звёздному свету, к отблескам от застрявшего между кочками снега, а ещё не обращать внимания на, кажется, никогда не утихающий ветер, то можно совершать вечерние прогулки по тундре, простирающейся прямо за нашим общежитием. У подножия сопки я открыла несколько ожерелий маленьких, причудливой формы озёр. Одни из них гладкие, как зеркала, другие топорщатся ледяной щетиной, но каждое переливается, как жемчужина на изодранном ветрами снежном одеянии тундры. Стоять, а тем более сидеть там невозможно – околеешь, но если бегать вприпрыжку по тундре или кататься по звонкой поверхности льда, удаётся не только разогреться, но даже поболтать с тобой – отвести душу.