Ответом ему послужил дружный хор шести орущих глоток. Под их аккомпанемент кружки столкнулись, медовуха брызнула через края, намочив разорванный на куски хлеб и очищенную гамджу (7), но компания этого даже не заметила. Кружки дружно запрокинулись, гомон на пару мгновений стих. Сосуды опустошались огромными глотками, а когда с грохотом опустились на крепкий стол из толстых досок, слово взял уже другой парень.
На вид ему было около двадцати, усы и редкая борода тёмного цвета придавали лицу веса, но не могли скрыть уродливый шрам, пересекающий щёку и подбородок. Розовая криво сросшаяся полоса, оставленная от копья бандита… или клыка волка. Иногда это был медведь, а однажды Алёшка и вовсе приплёл топляка, страшную дьявольщину, живущую на болотах, за что был избит и обруган товарищами.
У крестьян не принято лишний раз поминать бесовщину. Считалось, что так можно навлечь на себя и близких беду. Однако ничто не мешало соседям разносить сплетни о потешном пареньке. Поговаривали, что на самом-то деле шрам, он получил ещё в детстве от помершего недавно братца. Но даже тут единой версии не существовало, толи коряга на реке, толи соскочивший с руки топор. В общем, слыл Алёшка выдумщиком да вруном, но работать умел и не отлынивал, так что собравшиеся оказались не прочь послушать очередную байку, тем более после трёх кружек горячительного. В том, что он собрался рассказать что-то обязательно зловещее, никто не сомневался. А если шебутного снова потянет помянуть какую пакость, то и врезать не грех.
– Эх, братцы! Бадлинг, конечно, присматривает за нами, но не всё в его ведах. Слыхал я, что в Дубках мужик стал пропадать… – понизив голос, парень обвёл собравшихся взглядом и добавил, – а три дня тому, даже баба. Как сквозь землю! Во как!
– Да, ладно тебе. Что тут такого? – в разговор вступил Сун, узколицый потомок завоёванной почти сотню лет тому Саламдэ. Его речь невозможно было отличить от остальных парней, но внешность сразу же выдавала «дурную» кровь. Насмешливо посматривая на рассказчика, он прищурил и без того узкие глаза, превратив их в щёлки. – Ясное дело, это же деревня, что у самого леса стоит, да ещё и рядом с болотом. Как пить дать, утопли твои мужики… и баба.
– Может и утопли, да только слышал я, что по ночам над лесом видали местные зарево чудное, – подняв руку, Алексей провёл ей над столом, словно хотел дотронуться до чего-то невидимого и невесомого. – Как туман, говорят, что поутру над рекой стелется. Только этот тёмный, да фиолетовый и над деревьями. Вот оно как!
– Ну, заладил. Вот оно как, да вон оно что! – Сун нетерпеливо цокнул языком, и отмахнулся от брехуна кружкой. – Вечно ты байки травишь, а как на деле выходит? – прищуренный глаз обвёл собравшихся за столом и остановился на Лёшке. – Краем уха, где ухватишь, а то и вовсе по пьяни!
– А вот и нет! С чего это? Да ещё и по пьяни?! – вдруг