Когда кошачья маска была найдена, он вдруг вспомнил, что бинтов у них нет.
– Возьми тряпки у Кролика. Ты поделишься своим барахлишком с любимой? – полюбопытствовал Пух.
Леонид молча снял с себя рубашку, которая из-за раны на спине медленно окрашивалась алыми узорами. Пятачок ловко разорвал ее на ленты и обмотал голову женщины. Пух шагнул к ней и ущипнул за сосок.
Татьяна открыла глаза и прошептала:
– Ты в маске.
– Да. Ты тоже будешь в маске, киска. Мур-мур, – хрипло сказал Пух и показал женщине кошачью мордочку из мягкой резины. – Ничего не поделаешь, уговор есть уговор. Это выбор твоего Кролика.
– Ты в маске, – повторила Таня.
Пух, уже начавший расстегивать ширинку, окинул ее озадаченным взглядом.
– Я не глухой, – наконец сказал он.
– Вы оставите нас в живых.
– Это пока неизвестно, – с неохотой произнес Пух.
– Ты боишься показать лицо? – спросила Таня и улыбнулась.
Ослепительно-белые зубы страшно сверкнули на ее окровавленном лице.
– Правильно, милый медвежонок. Потому что жить тебе осталось всего ничего. Попомни мои слова.
Пух равнодушно кивнул, натягивая на нее маску.
– Я очень часто это слышал, киска. Но, как видишь, пока еще жив.
– Будьте вы прокляты!
Пух рассмеялся и вывалил наружу член.
– Кролик, смотри!
Татьяна вскрикнула.
Леонид опустил голову на стол, уткнулся носом в собственную кровь и подсыхающие лужицы сгущенки. Крики невесты доносились до него словно похоронный набат.
– Мяукай, – хрипло дыша, приказал Пух. – Мяукай, кошечка!..
Таня внезапно замолчала. Она почти насквозь прокусила щеку, приказывая себе больше не издать ни звука. Она сможет.
– Мяукай! – взревел Пух.
Капли пота ручьями стекали из-под маски. Громадное тело тряслось, колыхалось студнем.
Она молчала. Лишь сжатые кулаки и ногти, вонзившиеся в ладони, буквально вопили о том, что сейчас приходилось испытывать этой женщине.
– Кролик, мяукай ты! – заорал Пух. – Или я трахну ее в дырку на лбу!
Пятачок пихнул Леонида. Тот пригнулся, словно в него швырнули горсть шипящих углей. Кошмар продолжался.
Он не закончится никогда!
– Мяукай, – дружески посоветовал жениху Пятачок. – Мы ведь можем передумать и опять поменять вас местами.
– Мяу, – еле слышно произнес Леонид.
– Ну вот, уже лучше. Смотри, Кролик. – Пятачок схватил за волосы голову Леонида и повернул ее в сторону экзекуции. – Гляди. Входит и выходит. Входит и выходит. Замечательно выходит!
– Еще! – брызгая слюной, вопил Пух.
Ремни, удерживающие Татьяну, неистово дергались натянутыми струнами, с потолка сыпалась пыль и труха.
– Еще!
– Мяу. Мяу, – хныча, повторял Леонид.
Он был