И когда пришло отчаяние и стало казаться, что все мои попытки тщетны, банк памяти вытащил из самых дальних своих уголков неожиданную картинку: при выходе из гостиницы „Россия" после встречи с генералом Фёдоровым я едва не столкнулся с этим парнем. Он явно следил за мною. Это не могло быть обыкновенным совпадением. Более того, сейчас, во сне, мне показалось, что его лицо я видел и раньше.
Зацепившись за эту подсказку, мозг заработал с ещё большим рвением, что вскоре принесло результаты. Я действительно вспомнил, откуда мне знакомо это лицо: именно он был среди тех, кто навещал меня в Ленинграде и производил обыск!..»
Глава 5
Бутырские будни
Здесь люди разные сидят:
Кто без вины, кто виноват…
Тем, кто на воле, не понять,
Что происходит в казематах!
Здесь сильный прав! Любовь – сплошные страсти!
Татуировок разных – пошлый Эрмитаж,
Гнуснейших анекдотов злые басни…
Жизнь уголовная: обманчивый мираж!..
Мой короткий беспокойный сон был прерван самым неожиданным образом:
«…зачинщик злополучной драки в кафе, тот самый парень, которого я впервые увидел на своей ленинградской квартире, уставился на меня и довольно грубо сказал:
– На прогулку!
– На какую прогулку? – удивлённо переспросил я.
– На прогулку! – заорал он во весь голос и…»
…я открыл глаза. Дверь в камеру была отворена настежь, и почти все мои сокамерники выходили и выстраивались «в продоле» – именно так называли в Бутырке огромный коридор между камерами. Оказывается, для нашего корпуса наступило время часовой прогулки в прогулочных двориках.
Прогулочные дворики располагались на самом верхнем этаже Бутырки. Они были примерно такими же, как и камеры, но без бетонного потолка, который заменяли прочные железные решётки, а единственным предметом «мебели» была небольшая скамейка посередине с железными ножками, залитыми в бетонный пол. Сквозь потолочную решётку видно синее небо, в самом центре Бутырской тюрьмы можно рассмотреть обзорную вышку, из которой велось наблюдение за всеми прогулочными двориками. В четырёх углах тоже возвышались вышки с вооружёнными солдатами, а по краю стен по специальным деревянным дорожкам прохаживался дежурный сержант, наблюдавший за гуляющими сидельцами совсем рядом.
Почему-то так получалось, что во время прогулки нашей камеры по краю стены ходил один и тот же сержант: толстый, добродушный, с постоянной улыбкой на большом лице. В то время я не очень разбирался в национальностях и не мог понять, на кого он похож: на узбека, таджика или татарина. Как только не обзывали его обитатели Бутырской тюрьмы: и «чукчей, и абреком, и чучмеком», но он нисколько не обижался, продолжая