В дверь деликатно поскреблись, и Чугайнов заученным движением свернул окошко на мониторе – теперь экран радостно светился обоями рабочего стола, на котором желтели березы. Условно символизирующие родную муниципальную сторонку.
– Кто? – пробасил глава, и в кабинет просунулся тот самый, носимый чертями редактор газеты «Оредежские зори» Константин Павлович Гронский.
– Сан Саныч, можно?
– Нужно! Я тебе на сколько назначал?
– Извините, у меня машина сломалась.
– А мне насрать, что там у тебя сломалось. Ясно?
– Ясно, – покорно согласился редактор.
– Присаживайся. Читал? – Чугайнов ткнул пальцем в лежащую на столе газету. Гронский вгляделся и профессиональным взглядом распознал вёрстку «Тайного советника».
– Нет. Я бульварную прессу не читаю.
– Между прочим, зря. Иногда занимательные сюжетцы попадаются. Но хотя бы про то, что в наших краях маньяк завёлся, слыхал?
– Какой еще маньяк? – чуть напрягся газетчик.
Пухлые губы Александра Александровича скривились в досадливой ухмылке:
– Акула, блин, пера. Теперь я понимаю, чего тебя из Питера к нам занесло. В столицах такие тормоза исторически не приживаются… На, прочти. На третьей полосе.
Гронский послушно взял газету и принялся по диагонали изучать разрекламированный главой текст. Пока газетчик вникал, Чугайнов исподволь наблюдал за тем, как тот сосредоточенно шевелит своими тонкими, почти девичьими губами, и в какой-то момент поймал себя на мысли, что в облике журналиста есть нечто неприятно-педерастическое. Притом что именно такие вот красавчики отчего-то пользуются неизменным успехом у дамочек бальзаковского возраста. К числу последних принадлежала и его Анжела. Из ресторана «Карэ».
– Любопытно, – прокомментировал Гронский, откладывая газету. – Надо будет подумать: как это можно использовать?
– А хрена ли тут думать? Тут трясти надо!
– В каком смысле?
– Ну не в кривом же! Ты сам жаловался, что фактуры по студентам маловато. Так вот тебе фактура! Чуть ли не на территории базы местную девку – «спортсменку, комсомолку, просто красавицу» – изнасиловали и убили!
– Вообще-то от места, где ее нашли, до их базы километра полтора, если не больше, – скептически заметил газетчик.
– Блин, Гронский, я тебя