Мужчины вернулись по осени, незадолго до равноденствия. Несмотря на невиданную выручку, Буран ворчал и хмурился. Пламень же, напротив, был возбуждён и резок. Стужа не стала подступаться с вопросами, а сперва отправила мужчин в баню. Вручая сыну чистое исподнее, она тронула его тёмные кудри:
– Зарос-то как. Погоди, сейчас укорочу. Зарница, подойди, поможешь.
Зара подставила передник. Свекровь скидывала в него снятые пряди.
– Сожги в печи, – велела Стужа, закончив.
Зара исполнила, но прежде завернула несколько завитков в тряпицу и спрятала на груди.
После обеда Буран рассказал о столичных новостях:
– Как и думал, у Судии своя печаль: мир между властами ему нужен, чтобы на Загрядье войной идти. Подати теперь вырастут втрое против прежних, а как к делу подойдёт, так от службы ничем не откупишься.
Стужа охнула, схватилась за грудь. Паводок же спокойно спросил:
– Чем Загрядье Судии не угодило?
– Эти вероотступники жгут Огневое Писание и проповедуют учение лжепророка. И самый главный вероотступник – загрядский власт Рассвет. Судия прежде призывал его одуматься, да куда там – Рассвет в ответ изгнал из властва всех наставников. Теперь учёных подле себя собирает, заявляет, что счастье людей в знаниях.
– И правильно делает! – выкрикнул Пламень запальчиво. – Тупые ослы в Цитадели прикрываются писанием, которое сами же и переврали, чтоб народ из навоза голову поднять боялся, а Судия с дознавателями тем временем знаниями Святозаров владеют. Несущий Истину пересёк Виринееву гряду и невредим остался. Это доказывает, что он настоящий пророк. И учение Святогласа он не опровергал, а растолковывал, что тот на самом деле говорил, а что люди по невежеству исказили.
Кулак Бурана сбил Пламеня со скамьи. Отец встал над сыном.
– Нахватался поганых речей в столице! Ещё раз вздумаешь о том заговорить – лучше привяжи камень к шее, да в Серебрянку. Иначе я сам тебя придушу, пока ты всю семью не сгубил. И все помалкивайте! Дознаватели с карателями в поход по деревням собираются, казнить вероотступников на месте без суда будут.
Пламень вскочил и кинулся вон из трапезной.
– Стой, сопляк! – гремел вслед голос Бурана. – Даже не помышляй больше к ведьме шастать.
Со двора донёсся цокот копыт.
Стужа отважилась заговорить с мужем о паломничестве Зары в Северную обитель. Тот выпалил в сердцах:
– Пусть хоть в Дивнодолье отправляется, если это поможет нашему дурню за ум взяться. Собери ей всё, что требуется. Свет в помощь в таком деле.
Разбирая вечером котомку мужа, Зара нашла мешочек с вышитыми на нём голубкой и непонятными завитками. В уголки внутри забились остатки орехов и сушёных ягод.
«Видать, Горлинка в дорогу дала, чтоб и в разлуке к себе вязать».
Помня