– Ну, так это можно организовать! – обрадовалась Элен, перехватив инициативу.
– Но, дорогая…– решил возмутиться Антоний, на что она лишь отмахнулась.
– Ничего страшного не произойдёт, если девочка поплавает с Алексом в патио.
– Хорошо, – потёр устало переносицу советник, – пусть поплавает. Только не с Алексом. Мне с ним нужно переговорить, – кинул он на сына взгляд исподлобья так, что всем стало понятно, что он не анекдоты собирается травить.
«Сомневаюсь, что этот усач вообще умеет шутить».
Неуютную тишину, нависшую над столом, прервал Стас, обратившись ко мне:
– Ну, что, красавица, готова размять плавники? – улыбнулся он во все тридцать два зуба.
– Спрашиваешь, – усмехнулась я.
– Тогда я иду к тебе! – произнёс парень, и подлетел ко мне, намереваясь поднять со стула.
– Руки убрал! – рявкнул на него Алекс. Реакция сына явно удивила родителей. Широкая седая бровь Антония взлетела вверх, подсобрав на лбу морщинки. Двойняшки же были в восторге, обнаружив слабое место своего брата.
– Я, так полагаю, ужин окончен, – рассудительно отметил Алекс и вышел из-за стола. – Ты готова? – задал он вопрос, чуть ли не интимно, коснувшись губами моего уха, отчего холодок пробежался по моей коже, а щёки окрасились румянцем.
– Вот-вот, вы видели! – крикнул Стас, привлекая ко мне излишнее внимание, в то время, как я тщетно пыталась пригладить чешуйки на своей руке.
– Ладно, пусть поплавает, – смягчился глава семейства, всё ещё переваривая в голове увиденное чудо.
Пока Алекс осторожно спускался по каменной лестнице, заворачивающейся винтом вокруг натуральной скалы, его братья, с криками «ПОСТОРОНИСЬ!», обогнали нас. И, когда, пройдя массивную металлическую дверь, мы вышли во внутренний дворик, окружённый по периметру галереей с арочными проёмами, парни, демонстративно скинув при мне футболки и домашние штаны, оставшись в боксерах, с задорными воплями, нырнули сквозь силовой барьер, удерживающий тонны воды.
– Круть! – оценила я задумку, от радости замахав хвостом, не хуже Дика, вызвав у Алекса улыбку.
– Терпение, принцесса, подошёл он к невидимому барьеру.
– Я не удержалась, и протянув руку, провела пальцами по упругой поверхности, веером разметая брызги воды в разные стороны.
– Так, не терпится? – произнёс он с лёгкой грустью. Я понимала, что его сейчас ждёт не простой разговор. Но, искушение проверить на деле свой «костюмчик», было сильней жалости. Сгруппировавшись, я резко оттолкнулась от удерживающих меня рук, и молниеносно прошла упругую преграду, напомнившую мне кисель.
Оказавшись по ту сторону от защитного экрана, я обернулась, чтобы взглянуть на Алекса. А, увидев его – улыбнулась, считывая, какие эмоции одолевают его сейчас. Его голубые глаза искрились нежностью и восторгом, грустью и волнением.
– Ты как? – услышала я, вполне, отчётливо.
– Нормально.