– А что все смеются и ноги не прячут?
– Да шутка такая.
– Страшилка, не шутка.
Люба, которую всегда раздражали вечные вопросы Нади, повела Надю к детям, играющих с котятами, в другую комнату, чтобы не мешала беседе взрослых.
Вскоре появились молодожёны, встреченные радостными криками. На крыльце родители благословили их иконой в расшитом полотенце и караваем с солонкой. Начались традиционные свадебные забавы и розыгрыши, молодых обсыпали монетами, рисом, дарили подарки, которые сватьи складывали на поставленный для подарков стол.
Геннадий в белой рубашке и чёрном костюме держал под руку Веру. Она была в белом с ромашками расклешённом по моде того времени удлинённом платье, на обрезанных и уложенных в перманент волосах веночек с восковыми цветами, скрепляющий фату. И невеста с румянцем на лице и сияющими от любви и счастья глазами была похожа на ангела; хотя не красавица, но очень милая, нежная и обаятельная.
Даже всегда гордая своей красотой Люба сказала тихо Дарье:
– Постаралась невестушка.
Пригласили двух гармонистов, и свадьба не только ела, играла, пела, плясала, но и танцевала под подаренный молодожёнам радиоприёмник с проигрывателем и пластинками.
К вечеру наиболее нетрезвые гости подрались, их помирили рюмками водки и рядком уложили спать в сенях на кушетке. Со словами «В первую ночку сынка и дочку» героев дня отправили в спальню, и гости начали расходиться.
Глава 4 Тоска пришла, когда не ждали
Молодая семья в радостных хлопотах провела год: ждали появления ребёнка. Вера с радостью шила пелёнки из бумазеи и фланели, украшала их вышивкой и кружевами. Вязала костюмчики, пинетки и шапочки. Связала даже одеяльце.
Сынок появился через год, но прожил меньше двух недель. Ребёнок родился беспокойным, всё время был у груди днём и ночью, молока образовалось много. Измученная за день Вера ночью кормила ребёнка лёжа, уснула и грудью придавила носик младенца. Не было конца горю семьи. Геннадий не упрекал, сам страдал и винил себя, что не проснулся той ночью, ведь видел, как устала жена, а Вера стала на тень похожа. Родители и муж успокаивали, говорили, что дети ещё будут, надо принять и жить с этим.
А вот Люба после этого невзлюбила сноху. Обиды накапливались, до этого она критиковала приданое Веры. Всё при ближнем рассмотрении показалось не новым, пропахшим нафталином. Не довольна была и подарками новой родни на свадьбу: чашки да ложки с кастрюлями, утюги. Лучше бы деньги, как наша родня. И Вера какая-то неласковая, скрытная, молчаливая, вечно занята, а ведь думала, что дочкой станет. Даша всегда