– Пыталась, даже две, но на них философские мысли о любви, которые ничем не помогли. Тогда я перестала заглядывать в конец и стала переводить по порядку. Алали искала способ быть вместе с любимым и готовилась к чему-то важному, но ничего конкретного не писала. Это неудивительно, ведь если они действительно сбежали, то она не стала бы записывать планы в дневник, а потом оставлять его в Истензии без присмотра.
– Если последняя запись сделана год назад и в ней нет ничего, кроме глупого рифмоплётства, значит, так и есть – она бросила дневник и сбежала с любовником. По сведениям жрецов, Алали уже год как не возвращалась в Шиан.
Анри выглядел совершенно измождённым. За последние минуты он осунулся, постарел, как будто поступок богини стал для него личным ударом.
Я протянула руку, но он отшатнулся.
– Я бы поблагодарил вас, но не знаю, за что. Вы только что сообщили, что Алали забросила моё королевство ради пятиминутной влюблённости. Причём вы сделали это в стихах. Что ж, пойду попробую заснуть. Будем надеяться, что мне приснится способ объяснить эту новость народу.
Он открыл балконную дверь, собираясь уйти.
– Подождите! Надо обсудить наши планы.
Обернувшись, он насмешливо изогнул бровь.
– Разве у нас имеются совместные планы?
– Я не виновата в поступках Алали, поэтому не вымещайте на мне свой гнев. Мне нужно продолжить перевод. Даже если Алали не написала о своих планах в конце дневника, в середине она могла упомянуть места, где они собирались прятаться, или имена людей, которые им помогали. А вы пока найдёте способ забрать дневник у Клетуса, и тогда мы отвезём его в храм. Давайте договоримся так…
– Нет, Наталия, давайте договоримся по-другому, – перебил Анри. – Я подарю вам сборник романтической поэзии, а вы не будете лезть в дела моего королевства.
С этими словами он вышел на балкон.
– Завтра Клетус предъявит вам ультиматум, – прошептала я вслед.
– Я буду несказанно рад этому событию.
Король Шиана исчез, перемахнув через перила балкона, только в этот раз его сноровка меня совершенно не впечатлила.
***
Похоже, что за оставшуюся часть ночи Анри одумался и пожалел, что выместил гнев на переводчице, так как утром мне доставили подарок от его имени. Внесли торжественно, с поклонами, на бархатной подушке с королевским гербом. Открыв шкатулку, я обнаружила кулон в форме лилии на тонком шнурке. В этом подарке была доля иронии, ведь лилия – это символ Алали. Хорошо, что Анри на меня не в обиде. Зря я ворочалась без сна, представляя его в гневе. Ему, конечно, к лицу этакая яростная строптивость, но неприятно, когда гнев направлен на меня.
С