– Признайтесь, Наталия, я ведь прав? Вам хочется защитить богиню и её право на любовь, но помните, что вы поклялись говорить правду.
– Да, вы правы, – признала со вздохом. – В дневнике упоминается, что Тристан, творец Истензии, обвинил Алали, что она совсем забросила Шиан, но, возможно, он судит предвзято, потому что ревнует. Другие творцы тоже её осуждают. Алали очень страдает и мучается…
– Женщины постоянно о чём-то переживают и мучаются, – резко перебил Анри. – При этом драматизируют и придумывают проблемы на свою голову. Опоздание мужчины на десять минут приравнивается к предательству и приводит к продолжительной истерике…
Одёрнув себя, он замолчал. Очень хотелось сказать, что если он принимает любовниц строго по расписанию, то и сам не должен опаздывать. Однако в такой напряжённый момент он счёл бы мою шутку неуместной.
– От имени всех женщин прошу прощения за наше несовершенство, – не сдержалась я, но Анри и не подумал извиниться.
Покачав головой, продолжил.
– Вы эмоциональная женщина и прониклись чувствами богини, поэтому не можете рассуждать здраво и отстранённо. Но для творца такое поведение неприемлемо. Алали написала в дневнике: “Та земля уже не моя”, “я ломаю и жгу зря, отбираю мечту зря”. Она забросила свои обязанности из-за мужчины. Куда они сбежали с рыбаком? Другие творцы наверняка пытались вмешаться в это бесстыдство, поэтому Алали пряталась от них, то и дело исчезала из Шиана, а год назад и вовсе пропала. Я звал её, умолял вернуться, но она мне не явилась. Жрецы и те не могут помочь. Алали с любовником сбежали из Шиана и скрылись от гнева других творцов. Те наверняка их преследуют… – Анри вдруг схватил меня за плечи. – Где она?! Вы наверняка заглянули в конец дневника, так отвечайте!
Шок обездвижил меня, оставив тряпичной куклой в жёстких руках короля.
– Я не знаю, где она, клянусь вам! Алали завела дневник десять лет назад, а последняя запись датирована прошлым годом.
– Прошлым? – Анри напрягся. Я знала, о чём он подумал. Год назад Алали в последний раз видели в Истензии, и с тех пор она не появлялась в Шиане, а значит, это своего рода доказательство, что они с любовником сбежали от гнева других творцов. – А что на последних страницах? – спросил глухо.
– Вы правы, я заглянула в конец дневника, там стихи.
– Читайте!
Возьму,
Беру,
Моё,
Молчите!
Заприте!
Режьте!
Устыдите…
– А дальше зачёркнуто. Это предпоследняя страница. На ней есть ещё намётки символов, как будто Алали несколько раз начинала фразу, но не решалась её написать.
– Стиль стихов Алали изменился, стал жёстче. Другие творцы наверняка пытались образумить Алали, чтобы она забыла о любовнике