Плужин наконец сел, успокоился, сдернул ботинок, отшвырнул его в сторону и выматерился. Заметил меня, показал мне средний палец. Странно, отчего он так разозлился? Был ведь героем раздевалки целую перемену, наберет кучу лайков «ВКонтакте».
Я шла домой мимо нового сорокавосьмиэтажного дома, который строился во дворе рядом с нашим домом. Нам невероятно повезло – наш дом оказался с такой стороны, что на него не попадает тень от нового дома. А остальным трем соседним домам не повезло. У одного теперь света не будет никогда – так расположен новый огромный дом.
Говорят, когда-то и наш дом снесут, и мы поедем жить в другое место, но моя мама участвует в общественных слушаниях в нашем районе и всегда голосует против новых строек. Поскольку наш дом пока обходят, не сносят, мама с гордостью говорит, что в этом есть и ее вклад.
Сейчас над последними этажами, уже построенными, но еще не облицованными, висели низкие влажные облака, и казалось, что дом живой и дышит этим серым мокрым туманом. Если бы у меня был хороший фотоаппарат в телефоне, я бы обязательно сняла это странное сооружение с множеством черных незастекленных окон и большой пухлой шапкой из светло-серых рваных облаков. На моем всё равно ничего не получится.
Я шла мимо бесконечного ярко-голубого забора, огибающего стройку, и думала о невероятной несправедливости жизни. Ну почему – я? Почему не Тюкина, не Вероника, не Ангелина, не кто-то еще, почему именно – я? Мама говорит – это испытание, и оно мне по силам. Дается всё только по силам. А зачем мне это испытание? Почему я должна страдать? За что? Почему вообще люди умеют страдать? Зачем нам это свойство?
Глава вторая
– Ты видишь, какая она стала? Видишь? Как будто в нее вселился кто-то. Ты слушаешь иногда, что она говорит?
– А что она говорит?
– Ну, ужас какой-то, Саша! Странные вещи! Всё рассуждает, рассуждает, я говорю – хватит думать о том, что невозможно понять…
Я проснулась непонятно отчего. Родители разговаривали не очень громко, но в нашей комнате с Вовой была приоткрыта дверь, и всё было слышно, потому что у нас смежные комнаты. Может быть, я проснулась из-за своего сна. Мне снилось, что на меня надвигается что-то огромное, черное, не имеющее четких контуров, колышущееся, и я чувствовала, что это неотвратимо. Вот сейчас оно приблизится, поглотит меня, а я не смогу ничего сделать. И после этого не будет ничего. И я проснулась.
– Почему, Саша!..
– Тань…
Я слышала, как папа вздохнул, встал, подошел к окну, открыл форточку, чиркнула спичка, и потянуло сигаретным дымом.
– Дай мне тоже!..
– Ты что? – тихо засмеялся папа. – А пост?
– Что пост, что пост?.. Ну, пост… Покаюсь завтра. Всё равно идти на исповедь. Скажу: «Слаба, не смогла…» Ужасно, Кристинка – калека.
– Давай ей имя поменяем.
– Ты