– А ты бывал в Иерусалиме-то? – спрашивает его разжиревший синий кафтан, держа руки на выпялившемся животе, – не то барский кучер, не то десятник.
– В настоящем Иерусалиме мы, голубчик, не бывали, но в Новом Иерусалиме, что за Москвой, трафилось. Там тоже великое благолепие.
– Так не доходили до настоящего-то Иерусалима?
– Не доходили. Шестнадцать с половиной верст не доходили, и то потому, что песья муха на нас напала. А в Соловецкой обители были и в киевских пещерах сподобились… Там, в Иерусалиме, мерблюдов из такого фонтана поят, так как без мерблюда туда и попасть невозможно. Все путники на мерблюдах, и араб вожжами правит.
– На гаде-то бы, кажись, не подобало въезжать православному человеку в такое место.
– А чем же мерблюд – гад? Такая же животность… Вот ежели бы он был чревом по земле ползущий, а то четвероногая тварь.
– Ну, все-таки конь ненастоящий. Лошадь – другое дело… Ее вон Егорьев день даже святой водой окропляют. А то вдруг мерблюд!..
– Да ведь неверные турки к сему принуждают. Они вон нарочно и арапа кучером посадили.
– Значит, там фонтал для мерблюда построен?
– Для него. Мерблюд – скот избалованный и из ничего, кроме из источника или из фонтала, пить не может. У него шея к руке не сгибается.
– Скажи на милость, какой барин!
К разговору прислушивается полотер со щеткой под мышкой и ведром мастики.
– И есть о чем разговаривать! – вставляет он свое слово. – Таперича какая же разница: там для мерблюда фонтал, а здесь для проходящих, чтоб украшение города…
– Ну, и для удовлетворения публики, – поясняет новый полушубок, из-под которого выглядывает передник.
– Какое же может быть в фонтале удовлетворение?
– А вот сейчас замарал сапоги в грязи – подошел, зачерпнул горсткой воды и помыл. Опять, которые ежели желающие могут и попить. А то беги в мелочную лавку и на копейку квасу… Зачем такое подобострастие торговцу? Копейка на иное пригодится.
– А затем, милый человек, что торговец подати городу платит. Семь шкур с него сходит. На его деньги фон-тал-то построен, а ты ему копейку пожертвовать жалеешь, – замечает купец в длинном сюртуке.
– Мы и не жалеем, а только к слову… Да что ты торговца-то защищаешь? Торговец свое завсегда возьмет. Квасу у него меньше брать будет, так он на треске на нас насядет.
– Струве, поди, фонтал-то строил? – спрашивает кто-то.
– Отчего же Струве? Может, кто и другой.
– А оттого, что он сих дел мастер. Как вода – сейчас его и припускают. Он – мост, он – и фонтал… Так уж все и знают, что он водяной строитель и от воды кормится. Ну, а здесь кормежка была немалая, – говорит полушубок. – Мы по штукатурной части, так тоже по постройке кой-что смыслим.
– Ну вот! Станет Струве на фонтал срамиться, коли у него вся Нева была под рукой.
– Срамиться тут нечего. Ведь ты вот и осетра ешь, а попадись тебе снеток – и его слопаешь, так какой же срам?
– И