Кныш появился в вестибюле через минуту, увидел меня и, как показалось, неестественно улыбнулся:
– Привет, привет! Отстрелялся уже? Ну вот видишь, как все хорошо кончается!
Дежурный, глядя на нас, стал улыбаться. Я пожал Кнышу руку и потянул его к выходу. Кныш незаметно упирался. Ему было легче разговаривать со мной при свидетеле, чем один на один.
– Я прошу тебя, давай выйдем, – сказал я настойчиво.
Кныш поморщился и посмотрел на часы.
– Старичок, у меня работы сейчас – выше головы!
– Только на минуту! – настаивал я.
Он вздохнул, будто делал мне огромное одолжение. Мне не нравилось, что он так себя вел. Мы вышли на улицу и встали в тени дерева.
– Ну что ты хочешь мне сказать? – спросил Кныш.
– Володя, объясни мне, что случилось?
Кныш кряхтел, смотрел по сторонам, бил ребром ладони по стволу дерева.
– Но могут же быть в моей работе тайны! – вспылил он. – Не все же рассказывать кому попало!
– Я – не кто попало, – жестко ответил я и сжал его локоть. – И ты об этом прекрасно знаешь. Я хочу знать правду.
– Ну какую, какую правду? Ну что тебе не ясно? – быстро заговорил он. – Следствие пришло к выводу, что смерть Милосердовой наступила в результате несчастного случая, а Караев повесился в состоянии депрессии – он был уверен, что его обвинят в убийстве женщины.
– Володя, я только что слышал эту чушь от следователя. Неужели ты и в самом деле веришь этому?
Кныш промолчал. Покусывая губы, он смотрел на толпящихся на автобусной остановке людей.
– Давай об этом поговорим вечером, – наконец сказал он.
– Нет, сейчас! Вечером я буду трахать твою следовательшу и слушать ее байки про то, как повесился Караев.
– Ну что ты ко мне пристал? – дернул рукой Кныш. – Ты понимаешь, что тебе повезло так, как ты даже мечтать не мог? Да с таким набором улик сидел бы ты сейчас на нарах и оч-ч-чень долго бы сидел! Радуйся свободе и трахайся с кем хочешь!
– Ты же честный парень, Володя, – сказал я упавшим голосом. – Ты помнишь, как мы с тобой Джо брали? А как красиво раскрутили дело о шантаже проституток? Мы с тобой никого не боялись и служили только справедливости…
– Ну хватит витийствовать! – перебил меня Кныш. – Слезы вышибаешь своим красноречием.
Он сунул в рот спичку и стал с остервенением ее грызть. Не глядя мне в глаза, тихо сказал:
– Тут, бля, такое дело началось… Коммерческий директор "Милосердия", которого мы посадили, объявил через своего адвоката, что если его не выпустят из-под стражи, тот он на суде сообщит совершенно потрясающие факты о вкладчиках "Милосердия"… Там, по его словам, замешаны очень высокие чины – и политики, и военные, и милиция. Оказывается, там прокручивали зарплату учителей, врачей и других бюджетников, а прибыль переводили в недвижимость за границей.
– Может быть, это всего лишь блеф?
– Он передал своему адвокату какие-то особые списки вкладчиков. Там такие фамилии,