Сейчас, когда Расмус вернулся, Кристиану больше всего хотелось снова задёрнуть занавески, но он не мог даже пошевелиться. За пятнадцать лет Магнуссен превратился в кого-то мощного и устрашающего, и вся эта мощь и устрашение неожиданно обрушились прямо на Кристиана, за те же пятнадцать лет практически не изменившегося. Расмус посмотрел немного на него со своего крыльца, помедлил, поднял руку в неуверенном приветствии. Кристиан знал, что стоит сделать то же. И знал, что остальные этого делать не будут. Изгои, отбросы, маргиналы – не те, с кем стоит здороваться. Магнуссен уже никогда не будет таким, как все, и Кристиан понял это раньше, чем сам Расмус. Тинн ненавидел слепое большинство, но чтобы выжить, нужно ему следовать. Поэтому он не поднял руки. Расмус отвернулся, подёргал ручку двери и пошёл к Кристиану.
Когда они поравнялись, Тинн опустил глаза. Ему хотелось вернуться в дом, но что-то удерживало его на месте. Рука его лежала на перилах, которые пришлось перекрасить. Кровь с ладоней Магнуссена тогда так и не отмылась от дерева. Они оба знали, что кровь с его ладоней не отмоется уже никогда. Но Расмус всё ещё отказывался в это поверить. Он прошёл мимо Кристиана, даже не взглянув на него. А может, наоборот, испепеляя его яростным взглядом. Тинн понятия не имел, потому что так и не нашёл в себе сил поднять глаза. Расмус скрылся за поворотом, и Кристиан наконец вдохнул, с удивлением обнаружив, что всё это время не дышал. Он зашёл в дом и осторожно прикрыл за собой дверь. Закрыл занавески, хотя на дворе стоял день и вокруг никого не было. Заварил себе чай. И позволил себе признаться: он прекрасно знает, что именно удерживало его на крыльце. То, что многим другим не помешало бы уйти. Он чувствовал вину, хотя это и было иррационально. Магнуссен сам попросил вызвать полицию, и он совершил убийство, так что никакой кристиановой вины тут не было. И всё-таки. С Тинном редко случалось что-то серьёзное, и тот случай он принял близко к сердцу. Он многое принимал близко к сердцу, это было его самым мешающим жить недостатком. Что-то внутри него сидело и совершенно иррационально твердило: это ты отправил его в тюрьму, это ты настучал полиции, так что стой, где стоишь. Раз уж ты боишься пойти наперекор другим, так хотя бы стой. Не поворачивайся к нему спиной.
Скоро Расмус узнает, что спиной к нему повернулся весь город. Что из нескольких углей может разгореться пожар. И что пожару всё равно, кто сгинет в его пламени.
Лишь бы кто-нибудь сгинул.
Урмас Йенсен, несомненно был шокирован, увидев Расмуса. Особенно учитывая то, что он сделал. Оболгал его, чтобы жениться на его девчонке. Избавился от друга, который не принесёт пользы, запятнает его будущую репутацию. Расмус всё это знал, поэтому хоть реакция Урмаса в своей «ауди» и ударила его в сердце, боль быстро прошла. Но Кристиан Тинн, сосед, которому он ничего не сделал,