– Мел… Мелания, твоя очередь, – шепнул Никита, вырывая меня из раздумий.
Сжав ручку Лизы, я потянула её за собой, чтобы зря не тратить время. На краю могилы дочь немного замешкалась, но всё же набрала в руки холодной земли и несколько неуклюже бросила в яму.
Когда церемония подошла к концу, я поспешила назад, в тепло машины. Никита сел за руль, а Лиза ещё долго дула губы, смотря в окно. Поминки были организованы в ресторане, в центре. Нужно только потерпеть. Совсем немного. Когда машина выруливала на проспект, нас подрезал джип Домогаровых.
– Сволочь, – прошипел Никита, которому пришлось приложить массу усилий, чтобы не улететь в кювет.
Зал ресторана был украшен очень богато. Такое ощущение, что мама не горевала, а праздновала. Мерзкое такое ощущение. Столы ломились от еды и алкоголя, звучала классическая музыка в исполнении квартета. Ампельные растения свисали с потолка зала, тянули гибкие стебли к головам гостей. От сотен маленьких цветов разного окраса тянулся лёгкий аромат, кружащий голову после стылой улицы.
Нас с дочкой усадили за один стол с мамой и Домогаровыми, Никиту отправили подальше к выходу. Когда я возмутилась подобной рассадке, мама сухо ответила:
– Здесь сидят только члены семьи.
– Позволь узнать, – сжала я пальцы, – кто в этом случае нам Домогаровы?!
– Глеб твой будущий муж. Лизонька, детка, садись поближе ко мне.
– Через мой труп.
– Не закатывай истерики, Мелания. – Она и бровью не повела. – Мы на поминках, имей уважение.
– Это поминки?! Да здесь только фанфар не хватает! Ты будто празднуешь смерть отца!
Передёрнув плечом, мама отвернулась, что-то говоря внимательно слушающей Лизе. Задохнувшись от возмущения, я, не глядя на уже пьющего Глеба и как всегда равнодушного Бориса, встала, чтобы пойти к Никите.
– Не смей уходить, – не сдержала яда мать.
– Я иду к своей семье. Лиза ты останешься здесь или пойдёшь со мной?
– Она посидит с нами, правда, Лиза? – вкрадчиво спросил Глеб, привлекая дочь к себе. – Такая красивая девочка, твой папа, наверное, очень красивый и хороший человек?..
– Мой папа умер, – просто ответила она, поворачиваясь к бабушке.
Глаза Домогарова медленно налились красным. Повернув ко мне лицо, он приподнял бровь и откинул волосы назад:
– Умер, значит?
– Умер, – сделала я ударение и усмехнулась. – Погиб, защищая родину.
– Как печально, – протянул Глеб.
– Наоборот, – осклабилась я. – Он герой. В отличие от некоторых. Прошу меня извинить.
Как во сне я дошла до стола Никиты, за которым собрались какие-то незнакомцы. Сев на пустой стул, откинула голову и вздохнула.
– Поскорей бы домой попасть. Завтра на работу, разгребать оставленные отцом проблемы.
– Проблемы? – удивился Ник, наливая мне вина. Сам же он довольствовался соком.
– Неважно. Это всё рабочие моменты, которые не касаются наших отношений.