Они пошли к дому, будто случайно соприкасаясь тыльными сторонами кистей рук. Очередная позволительная маленькая слабость, особенно на пустынной части улицы.
Слава никак не мог вернуться в реальность от воспоминаний более полувековой давности. И Михаил не хотел ему мешать, ему самому было что вспомнить об их первой встрече.
***
1967 г., осень
Это было сложно – понять и принять себя. Хотя Михаил родился и вырос в большом городе с чудесными библиотеками, ни в одной из них не было книги под названием «Что делать, если поцелуи с девочками вызывают отвращение, а вы влюблены в лучшего друга?». Поговорить и обсудить свои странности было не с кем, поэтому Михаил просто решил «спрятать» все, что не подходило обычным людям под критерии нормальности. Школьный лучший друг так и остался другом. Предложить ему подержаться за руки или, боже упаси, поцеловаться, не хватило духу. И это было к лучшему: после совершеннолетия он стал много выпивать и под градусом болтал лишнего, в том числе рассказывал о чужих секретах. Поэтому Михаил был рад, что не пошел на поводу у эмоций. Да и первая влюбленность быстро прошла.
Когда Михаил поступил в техникум, он попытался перекроить себя. Благо его внешность сыграла ему на руку. Ему не составило труда знакомиться и встречаться с разными девчонками. Но как только дело доходило до поцелуев или объятий, его так мутило, что он буквально сбегал от них. Так было и с высокими, и с низкими, тоненькими и аппетитными, роскошными и скромницами. Так что с поцелуями, с девочками и с поцелуями с девочками не задалось от слова совсем.
Из-за такого поведения уже ко второму курсу за Мишей закрепился статус «сердцееда-обольстителя». Хотя Михаила это не очень радовало, зато помогало скрывать его настоящий интерес. Теперь он мог рассматривать парней, не боясь, что это вызовет у людей вопросы. Люди всегда воспринимали это как попытку оценить своего соперника по отношению к той или иной девушке.
Так прошло три курса. Миша не влюблялся, лишь плыл по течению и старался не сильно задумываться, почему же природа создала его неправильным. И, наверное, так безрадостно и неромантично закончилась бы его учеба в техникуме, если бы в последний год учебы Михаила на первый курс не поступил Он.
«Рыжее Солнце» – так Михаил прозвал парня, пока не узнал его имени – всегда притягивал его взгляд. Миша встретил его в первый учебный день, когда, сидя на подоконнике с друзьями-однокурсниками, посмеивался над новичками, которые тупили возле доски с информацией. Рыжее Солнце, немного ниже остальных, нахмуренный и напряженный, ждал, когда основная толпа разойдется, чтобы переписать себе свое расписание. Михаил был уверен, что его щеки покраснели от жары в помещении, а вовсе не от смущения и бешено колотящегося сердца.
Запомнив, для какой группы переписал расписание парень, Михаил сделал пометки в своем блокноте, чтобы как можно чаще пересекаться с ним. Просто подойти и заговорить старшему с младшим слишком заметно