Закурили.
Трамвай уже тренькнул.
Околокулинарное
У меня до вчерашнего дня не было сомнений в пользе, изобретательности и своеобразии украинской кухни; было времечко, даже писал об этом: «Украинская хозяйка такое создаст на обыкновенной сковороде из хорошего ошейка! Да что говорить – без зажарки овощей, идущих в борщи или во вторые блюда, она жить не может и не станет! («Смачна подорож», 2014, № 6).
А тут читаю: «У них там жрут что попало. У нас хазяйка писля капусняка каструлю ополосне – оце в них щи называється! В нас – «идальня», тому, что там їдять, а в них «столовая», столы какие-то…» И т. п. урапатриотический бред.
Брезгливый и непросвещённый критик, скорее всего, даже не догадывается, что слово «стол», а также престол, стольный град, застолье несут в себе иной, многовековой, смысл, который далёк от убогого представления значения слова нынешними словоблудами в этой стране.
Но – тем более зацепило, возмутило и взволновало!
Ну, или ещё одна «супер-идея» – памятник борщу как воплощенному гению, как венцу успешной кулинарии. Не подумайте, что я против борща – уважаю! Он всё ещё доступен не только олигарху, но и нищеброду, сидящему без работы в золотой неоплаченной советской квартире. Но ставить памятники еде всё же абсурдно – это чтобы не забыли и «пам’ятали», по логике автора выше изложенной сентенции? Скорее всего, да.
Ну, и о «столовых» там. Или о русских трактирах…
«…в левой зале крайний столик у окна с четырех часов стоял за миллионером Ив. Вас. Чижевым, бритым, толстенным стариком огромного роста.
Меню его было таково: порция холодной белуги или осетрины с хреном, икра, две тарелки ракового супа, селянки рыбной или селянки из почек с двумя расстегаями, а потом жареный поросенок, телятина или рыбное, смотря по сезону. Летом обязательно ботвинья с осетриной, белорыбицей и сухим тертым балыком. Затем на третье блюдо неизменно сковорода гурьевской каши. Иногда позволял себе отступление, заменяя расстегаи байдаковским пирогом – огромной кулебякой с начинкой в двенадцать ярусов, где было все, начиная от слоя налимьей печенки и кончая слоем костяных мозгов в черном масле. При этом, – пишет В. Гиляровский, пил красное и белое вино, а подремав с полчаса, уезжал домой[…]
– У меня этих разных фоли-жоли да фрикасе-курасе не полагается… По-русски едим – зато брюхо не болит, по докторам не мечемся, полоскаться по заграницам не шатаемся».
Кулинария – часть культуры, отрицать это нельзя. Для украинцев жизнь на перекрестье путей и в окружении других народов не прошла даром: в кулинарных традициях всех регионов переплелись мотивы венгерской, турецкой, бессарабской, словацкой, балканской, татарской, гуцульской, бойковской, польской, еврейской, русской, австрийской кухонь.
Но почему поощряется и ныне считается правильным порочить, воротить нос от т. н. нематериальной культуры соседней страны, отрицать сегодня