Похолодало. Ледяная волна бьет в мостки. Резкий ветер рвет белье на веревке. Но в горнице тепло от протопленной печки, и можно всем вместе рисовать, читать книжки, шить платьице на любимую куклу Машу из пожелтевших кусочков тюля, остатков подвенечного платья бабы Кати, извлеченных из нижнего ящика резного комода. Одевшись потеплее, неплохо погулять и по городу. Жаль, посмотреть здесь почти нечего: в полуразрушенных церквах, бесценных памятниках русской архитектуры, располагаются керосиновые лавки, пункты приема пустых бутылок или хранятся ржавые бочки. Правда, в бывшем красавце-монастыре, стоящем высоко над озером, есть краеведческий музей.
4
Девчонок не волновала погода, они азартно носились возле облупленных монастырских ворот в поисках клевера, чтобы покормить белую козу с козлятами. Счастливые! В тридцать с лишним лет тяжелые, сизые тучи, резкий, холодный ветер и злое, свинцовое озеро порядочно действуют на нервы. Хотя ни погода, ни озеро, честно говоря, были ни при чем. Просто сегодня здесь, в музее, впервые со всей очевидностью выяснилось, что она, Ниночка Орлова, девочка из интеллигентной московской семьи, постепенно, сама того не замечая, превратилась в кухарку.
Пока бродили по музею, она судорожно пыталась вспомнить хоть что-нибудь о Юрии Долгоруком, или об Александре Невском, или о Петре Первом, чтобы рассказать Инусе с Женечкой, да так ничего и не вспомнила… Ой, как стыдно! А ведь пройдет еще несколько лет, и девочки догадаются, что их мама – невежественная, полуграмотная тетка. Родители должны знать гораздо больше своих детей, тогда дети будут относиться к ним с уважением, и, что особенно важно, появятся общие интересы… Как ей самой когда-то замечательно интересно было с папой! Он знал все-все-все. Кстати, именно от папы она впервые услышала о Переславле-Залесском. Городе, где родился Ленечка.
Редкое воскресенье они с папой не ходили «просвещаться» в музей или в любимую Третьяковку. Накануне он говорил: «Завтра, Нинон, пойдем с тобой к Левитану, подышим чистым воздухом» или «Давай-ка, Ниночка, навестим Василия Ивановича Сурикова. Давненько мы у него не были». И уснуть в эту ночь невозможно: все мечтаешь, как отправишься завтра с папой через Охотный ряд и Красную площадь в игрушечное Замоскворечье – деревянные домики, зеленые садики, карусели. Утром выходишь из парадного в залитый солнцем переулок и стараешься идти с папой в ногу. Только это не так-то просто, шаги у него большие. Сначала папа часто останавливается, чтобы раскланяться со знакомыми, ближе к Кремлю идет быстрее, на ходу рассказывая о московской старине, и получается, что весь город населен улыбчивыми, добрыми папиными знакомыми и сказочными персонажами.
Картины память сохранила, а папины комментарии – нет. Уже и не вспомнить, почему, например, взбунтовались суриковские стрельцы и когда это было.
Ах, папа! Все твои мытарства и страдания уложились в несколько равнодушных,