– Уверен, что правильно едем? – нарушил долгое молчание Егор.
– Угу, – промычал Леонид.
– Уже километров восемь отмахали. И везде лес. Кто в наше время согласится жить в такой дырище? Сюда ни «скорая» не доберется, ни пожарка, ни менты. И телефоны тут не ловят.
– Никто, наверное, и не живет, – отозвался Леня. – Думаю, деревня заброшена.
Из кустов впереди донесся суетливый шум. Через мгновение оттуда пулей вылетел перепуганный заяц, скрылся на другой стороне дороги.
Егор выругался, сильнее надавил на педали.
Топи сменились мшистым подлеском. Местность пошла на подъем, дышать стало легче. Вдоль дороги посреди смешанного леса стали возникать травяные проплешины со скрюченными одичавшими яблонями.
– Где-то здесь, – сообщил Леонид.
Через месяц с небольшим, в начале октября, Ленина жена Таня готовилась рожать. Потом – бессонные ночи, пеленки, какашки, сверхурочная работа. И никаких тебе больше развлечений. Беспросветная бытовуха. Поэтому Леонид решил провести свое последнее лето настолько ярко, насколько позволяло воспитание. Купил горный велосипед, а заодно придумал себе новое хобби – отыскивать на карте населенные пункты у черта на рогах и выходными гонять туда.
С Таней они обстоятельно обсудили, как изменится его образ жизни с рождением малыша: он пообещал продать велосипед, а количество дружеских пятничных попоек урезать.
Никому из его закадычных приятелей, как и ему самому, не исполнилось тридцати. И никто из них не спешил обзаводиться детьми. В их компании Леня стал первой ласточкой. Поэтому во время барных посиделок, как только речь заходила о пополнении в его семье, за столом воцарялось неловкое, почти скорбное молчание…
Затерянную в лесах деревню Житную Поляну – настоящий медвежий угол – Леонид обнаружил случайно, просматривая карту. И без раздумий воспользовался последними августовскими выходными: синоптики пугали скорым похолоданием с частыми дождями. Егор, велосипедист с многолетним стажем, редко отказывался составить Леониду компанию. Присоединился и в этот раз.
– Тут уже давно ничего нет, – сказал Егор, когда они миновали несколько проплешин, на которых, вероятно, раньше стояли дома. У него внутри скребло предчувствие недоброго. Хотелось поскорее оставить эти места.
– Возможно, – рассеянно отозвался Леонид, ведя велосипед за руль и всматриваясь в заросли. Он не обращал внимания ни на атакующих насекомых, ни на кожный зуд от соленого пота и укусов.
А Егору тем временем казалось, будто из чащобы за ними наблюдают. В буреломе мерещились то человеческие лица,