Mens Rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки. Геннадий Есаков. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Геннадий Есаков
Издательство:
Серия: Теория и практика уголовного права и уголовного процесса
Жанр произведения: Юриспруденция, право
Год издания: 2003
isbn: 5-94201-232-6
Скачать книгу
и тяжкое, и простое убийство. Вторая же глосса, основываясь на искажённой интерпретации решения по делу лорда Дакреса, рассматривает частный аспект соучастия, касающийся вменения всем соучастникам совершённого кем-либо из них убийства.

      Прежде чем следовать далее, необходимо сделать одно отступление. Отчасти намереваясь точнее интерпретировать более ранние прецеденты, связанные с разграничением тяжкого и простого убийств, а отчасти всё более желая сузить посредством расширения категории простого убийства сферу действия статутов, ограничивавших применимость к преступному лишению жизни привилегии церкви, однако судьи во второй половине XVI в. отошли от выраженного в решении по делу Манселла и Герберта меньшинством суда, но являвшегося общепринятой на тот момент правовой позицией, фактора индивидуальной направленности акта насилия как критерия для установления того или иного вида убийства.

      Новый стандарт, сформулированный судами, основывался на буквальном истолковании слов «злое предумышление» (malyce рге-pensed) в дефиниции тяжкого убийства, изъятого из-под действия привилегии церкви, и заключался, говоря в общем, в оценке того, насколько внезапно произошло убийство. Соответственно, лишь причинение смерти в ходе неожиданно возникших стычки, ссоры или дуэли могло образовать простое убийство.

      Истоки данного критерия прослеживаются к прецеденту 1553 г.[396] Согласно его фактам, к трём обвиняемым, убившим из засады человека, в ходе стычки присоединился четвёртый, некто Джон Вэйн Салисбэри, являвшийся слугой одного из троих и не посвящённым заранее в их планы. И если трое первых были осуждены за тяжкое убийство, то Салисбэри – только за простое, поскольку, как решил суд, «таковое убийство образует простое убийство, но не тяжкое, ибо он не владел злым предумышлением (ceo est manslaughter en luy et nemy murder, pur ceo qe il navoit malice prepense)»,[397]вмешавшись в происходящее внезапно и по случайному стечению обстоятельств. Прилагая же к этой ситуации прежние взгляды на простое убийство, Салисбэри был бы, несомненно, виновен в тяжком убийстве, поскольку предпринятые им действия явно представляли собой насилие, направленное именно против пострадавшей стороны. Таким образом, суд, осуждая его, напротив, за простое убийство, недвусмысленно сформулировал совершенно иной стандарт разграничения двух видов преступных человекоубийств. Тем не менее, к моменту разрешения дела Манселла и Герберта данный прецедент был неизвестен, поскольку судебный отчёт о нём публикуется лишь в 1571 г.

      Определяющим же в развитии нового критерия простого убийства стал казус 1573 г.[398] Его факты достаточно интересны. Некий Джон Сондерс, намереваясь убить свою супругу, дал ей отравленное яблоко, от которого она откусила маленький кусочек, отдав остальное в присутствии обвиняемого их общей трёхлетней дочери. Сондерс упрекнул её, сказав, что яблоко вряд ли будет полезно маленькому ребёнку, однако более ничего не предпринял, позволив девочке доесть фрукт. Как следствие, именно девочка (а не жена Сондерса) скончалась от отравления. Вопрос права, стоявший перед


<p>396</p>

Salisbury & Others’ Case, 1 Plowden 100, 75 Eng. Rep. 158 (Shropshire Assiz. 1553).

<p>397</p>

Ibid, at p. 100b, 75 Eng. Rep. at p. 159.

<p>398</p>

Saunders & Archer’s Case, 2 Plowden 473, 75 Eng. Rep. 706 (Warwick Assiz. 1573).

Со временем рассматриваемый прецедент стал считаться отправной точкой в истории доктрины так называемого «перемещённого» намерения (transferred intent), сущность которой сводится к следующему: «В её классической форме доктрина перемещённого намерения применяется тогда, когда обвиняемый намеревается убить одно лицо, но ошибочно убивает другого. Намерение убить намеренную цель считается перемещающимся на ненамеренного потерпевшего, и, как следствие, обвиняемый виновен в тяжком убийстве», People v. Bland, 28 Cal. 4th 313, 317 (2002). Обоснованием здесь служит представление о том, что «при таких обстоятельствах обвиняемый считается настолько же виновным, а обществу причинён такой же ущерб, насколько то было бы, если бы обвиняемый достигнул того, что он намеревался изначально; и правосудие достигается наказанием обвиняемого за преступление той же серьёзности, что он пытался совершить против намеренного потерпевшего», People v. Scott, 14 Cal. 4th 544, 549 (1996). Cp. также отражение схожей мысли у Генри де Брактона: «Item si quis unum percusserit et occiderit cum alium percutere vellet in felonia, tenetur… Debet enim quilibet modum et mensuram adhibere in suo facto», fol. 155 («Так-