Каролина покрутила пальцем у виска, Русланочка кивнула ей. Секунда, другая – и весь одиннадцатый «А» загудел, будто пчелиный рой, обсуждая очередное высказывание новенького.
– Он псих, – донёсся до моего слуха голос Карташова.
– Дурку вызывай, – поддержал его Леготин. – Ты знал, что двадцать процентов людей – шизофреники?
– Я чувствую, что ты уже давно знаком с творчеством Николая Васильевича. Ты превосходно знаешь не только его биографию, но и массу уникальных фактов! – продолжила разговор с Нестором Анастасия Георгиевна. – Даже я не могу похвастать такими знаниями. Всем брать пример с Вяземского! Нет, это невероятно. Ты говорил о Гоголе так, словно общался с ним живым!
– Вы правы, – подтвердил предположение учительницы Нестор.
– Погоди-ка, погоди. Как это – я права, если…. – ошеломлённо переспросила Анастасия Георгиевна и схватилась за голову. – Да тише вы, одиннадцатый «А»! Быть этого не может, Нестор! Ведь Гоголь давно уже….
– Умер!.. – неожиданно для всех громко перебил её Нестор, и его глаза снова вспыхнули страшным фиолетовым пламенем. – Нет ничего глупее этого глагола, который обозначает конец, завершение, утрату, безнадёжность! Смерть – это перерождение, обретение другой сущности. Она не повреждает ни духа, ни души. Вы не поверите мне, но Николай Васильевич вас сейчас отчётливо видит и слышит.
– С небес…. Конечно же, с небес! – упав на стул, со слезами на глазах воскликнула шокированная речью новенького учительница.
– Нет, он намного ближе. Я привёл его с собой, – спокойно сказал Нестор. – Николай Васильевич, покажите, что вы здесь!
Недоверчивые одноклассники тотчас подняли оратора на смех, однако хохотать им пришлось недолго. Полки старого книжного шкафа затрещали, и на пол, чуть не задев меня, упала довольно толстая книга. Я вскочила с места и подняла её. Каково же было моё удивление, когда я прочитала название!
– Что это, Юля? Юля, скорее скажи! – дрожащим голосом спросила едва не обезумевшая от волнения и страха учительница.
– Это «Мёртвые души», – негромко ответила я, и с полок градом посыпались книги.
Весь класс повскакивал на ноги. Лишь Нестор остался спокойно и неподвижно стоять около своей парты.
Анастасия Георгиевна напрасно пыталась воспрепятствовать начавшемуся по какой-то мистической причине книгопаду: ожившие печатные издания били её по рукам, а их страницы, как безжалостные осы, жалили её пальцы.
– Боже мой! Боже! – крестясь, закричала она от бессилия, однако книги всё сыпались и сыпались с полок. – Да что же это? Боже, спаси и сохрани!
– Теперь вы верите? – медленно подойдя к ней, спросил Нестор.
– Верю! В бессмертие души человеческой верю! В Николая Васильевича верю! Только прекрати это, пожалуйста! – взмолилась учительница,