Сначала общество, собиравшееся у мадам д’Этиоль, не было самым изысканным и многочисленным: в него входили мадам Пуассон, «друг семьи» де Турнэм, писатель Бернар де Фонтенелль, математик Мопертюи и еще пара особ не самого завидного происхождения. Чуть позже она сдружилась с энциклопедистами – писателями и философами, как раз в то время работавшими над составлением большой энциклопедии человеческих знаний. Кому-то это может показаться странным, но Жанна-Антуанетта была интересна им. Можно только предполагать, чем интересна, но уж точно не только великолепным токайским вином, которое подавали в ее салоне. Двадцатилетняя женщина обладала острым и гибким умом, показывала себя начитанной, оригинальной в суждениях и знакомой с основами различных наук. Через месье де Турнэма она была дружна со знаменитым Франсуа-Мари Аруэ, известным как гениальный Вольтер. А еще она была богата и весьма привлекательна внешне. Что еще нужно для того, чтобы вокруг толпились мужчины?
Драматург Проспер-Жолио де Кребийон-старший, философ-просветитель Шарль-Луи де Монтескье, писатель-моралист Люк де Вовенарг, романист Пьер де Мариво, философ Клод-Адриан Гельвеций частенько бывали у нее, обменивались мыслями, спорили. Сейчас, по прошествии двух с половиной столетий, можно признать – это были великие деятели французской культуры. Деньгами судьба их не обидела, и собираться у какой-нибудь богатенькой «пустышки» они не стали бы. Саму же Жанну-Антуанетту с юных лет влекло к умным мужчинам: в этом отношении она была идеальной хозяйкой салона.
Токайское лилось рекой. Беседы часто затягивались далеко за полночь, и темы этих бесед здорово отличались от того, о чем обычно говорили в других салонах. Жанна-Антуанетта впитывала услышанное, словно губка. С чем-то она была согласна, с чем-то – нет, а чего-то – вообще не понимала. Но у нее оказался дар «переваривать» и отшлифовывать заимствованные у других мысли – да так, что эти «другие» начинали их находить совершенно новыми и оригинальными.
Молодая женщина быстро поняла, что искусство нравиться сводилось к нескольким приемам, и ими совсем несложно было овладеть. Прежде всего, надо было стать знаменитой или хотя бы общаться со знаменитыми людьми. Эта задача была уже почти выполнена. Далее, чтобы обратить на себя внимание, не нужно было следовать общепринятым правилам поведения. Правильной и заурядной личностью никто не будет восхищаться, а поразить может только оригинальность во всем – и в мыслях, и в поступках. Как говорится, даже недостаток, свойственный лишь одному, делает больше чести, чем достоинство, разделяемое с другими. А еще нужно было уметь притворяться и обманывать, а также не забывать о том, что все вокруг тоже притворяются и обманывают. Это позволяло всегда видеть не то,