Распрощавшись с Батоном, положил трубку и увидел настороженные глаза жены.
– Саша не просто так позвонил, – серьезно сказала она. – Сам же говорил, что у Батона «чуйка» стопроцентная. Он знает, за кого надо молиться. Завтра по дороге подвезешь меня к нашему собору. Надо хоть на минутку зайти.
– А мне что не надо?
Она посмотрела на меня так же, как во время вчерашнего разговора.
– Прости, родной. Конечно же, мы пойдем вместе.
Проснувшись рано утром, отвез собаку к родителям, которые живут неподалеку. А около восьми утра мы подъехали к церкви.
Внутри было тихо, прохладно и спокойно. С десяток прихожан ожидали начала утренней службы. Жена купила в иконной лавке свечи и поставила их к иконам у алтаря. Пахло углем и ладаном.
Я ощутил знакомое чувство, которое уже несколько раз испытывал в жизни. Впервые это случилось после просмотра фильма Тарковского «Андрей Рублёв». Тогда я учился в пятом классе, а параллельно занимался в Луцкой художественной школе. Наш преподаватель живописи организовал для учеников закрытый просмотр фильма, потому что в те годы он был запрещен для общего показа. Я был поражен увиденным и пытался поделиться впечатлениями с друзьями, но, увы, единомышленников не нашел. Все были заняты своими проблемами, более свойственными советским школьникам, да и я со временем остыл, находясь под влиянием духа того времени.
Позже это чувство повторилось уже в курсантские годы. Когда мы были на Олимпийских играх в Москве. В свободное от службы время нас возили на всевозможные экскурсии. Мне особо запомнилась поездка в Сергиев Посад или Загорск, как в те годы назывался городок, где находится Троице-Сергиева лавра. Похожее впечатление, как и фильм о знаменитом иконописце, произвела вся лавра и особенно икона Сергия Радонежского. Стоял перед ней, как пригвожденный к полу, и не мог отвести глаз от живого изображения.
Вот и сейчас, в преддверии грядущих и пока еще неведомых событий, ощущалось это знакомое чувство. Под сводами церкви слышался монотонный женский голос, что-то быстро и неразборчиво начитывающий.
– Читают «Часы», – пояснила Оля, а я сделал такое лицо, будто все понимаю.
А потом подумал: «А ведь мы об этом только вчера говорили. Итак, я чувствую угрызения совести за то, что когда-то не удосужился понять и прочувствовать состояние жены в ее поисках «своего». Она вот нашла, а я только делаю вид, что сопричастен к этому. Значит, принадлежу к первому типу, мною же обозначенному. То есть к тем людям, которые оправдывают себя лозунгом: «Так все живут». Пора бы переходить ко второму типу. Если совесть мучает, значит надо что-то делать ради исправления. Такой вариант больше подходит».
Вдруг неизвестно откуда в сознании всплыла фраза: «Всяк крестится, да не всяк верует». Это озадачило еще больше. Потом ощутил себя учеником, стоявшим перед требовательным