Серенькая попятилась:
– Правда? А я Муха. И мне говорили, что пауки едят мух!
– Да, я тоже что-то в этом роде слышал сегодня утром от мамы. Но у меня совершенно нет охоты тебя есть. Хотя вообще-то есть хочется. А что ты сегодня ела?
– Я пока ещё ничего не ела. Я только что вывелась, – ответила муха.
– А что тебе мама насчёт еды говорила?
– Когда мы вывелись, никакой мамы не было. Летели какие-то мухи, и одна нам крикнула: «Эй, мушки-малышки, осторожнее! Здесь много пауков». А какие они с виду, не сказала. И что есть на завтрак, не сказала.
Паучок расстроился от этих слов: не хотел он маленькую муху пугать.
– Да ты не волнуйся, – сказал он. – Я хоть и паук, но есть тебя не собираюсь, честное слово!
Муха на всякий случай отлетела подальше. Паучок понял, что она беспокоится.
Тут подул ветерок, и запахло чем-то прекрасным.
– Тебе не кажется, что запах очень приятный?
Муха принюхалась и согласилась, что запах ничего… Приятный.
И тогда они рванули прямо на запах и оказались возле куста земляники. А на нём много красных земляничин. С двух сторон они подобрались к самой большой ягоде и каждый куснул со своей стороны.
– Ну, как тебе? По-моему, вкусно! – сказал паучок.
– Не очень, – честно ответила Муха. – Но есть можно.
В это время дохнул ветерок с новым запахом – с помойки. Муха заволновалась.
– Мне, кажется, пора! – Она махнула крылышком и улетела.
Паучок Номер Восемнадцатый остался один. Он поел земляники, ему стало скучно. Потом захотелось ему что-то сплести. И он начал плести… Туда-сюда, вдоль и поперёк прокладывал он свои нити, и получились в конце концов очень славные качели. Сел Паучок на качели и стал раскачиваться. Ему очень понравилось, и он решил сплести ещё одни качели, и потом ещё много качелей, и они будут качаться на ветру, а он будет перепрыгивать на лету с одних качелей на другие…
А его братья-пауки к этому времени уже построили свои ловчие сети в укромном месте и внимательно наблюдали за сторожевой нитью, которая должна давать сигнал, когда кто-нибудь попадётся. Паучиха-мать их уже давно покинула.
А Муха тем временем нашла помойку. Там она встретила своих братьев и сестёр, которые роем вились над гнилыми помидорами, картофельной шелухой и рыбьими потрохами, выбирая себе еду по вкусу.
Все были заняты делом, только наш Номер Восемнадцатый не был ничем особенным занят. Он качался на качелях и время от времени кусал большую землянику. Он был маленький, а она такая большая, что даже не замечала, если её кто-то покусывает.
Паучиха-мать вспомнила о своём Номере Восемнадцатом и подумала: странный какой-то ребёнок, чудак, а может, сумасшедший?
А чудак Номер Восемнадцатый плёл теперь гамак и раздумывал, не заняться ли ему более полезным делом – например, починкой