Главной же отрадой Софьюшки был лес. Уж как она его любила! Бывало, с вечера скажет мамонька:
– Девчата, завтра с утра рано подниму, по грибы пойдём.
Устя та носик сморщит, протянет недовольно:
– Ну вот, опять по грибы, поспать хочется.
А Софьюшка та обрадуется так, что весь день после только и живёт тем ожиданием, представляет себе запахи лесные, шелест листвы на ветру да пение птиц, вспоминает стволы деревьев – одни шершавые, другие гладенькие, травинки тоже эдак же – каждая различается от другой, каждая особенная по-своему. Для Софьюшки каждый поход в лес – праздник. Еле дождётся Софьюшка утра. А как рассветёт, так подоит мать корову, в стадо проводит, и, взяв большие корзины для себя и Усти, да поменьше – для Софьюшки, отправляются они в лес.
Утро свежее полно птичьего гомона, криков местных горластых петухов, мычания коров, да говора люда деревенского. Едва лишь полоска розовая на небе заалеет и солнце на небо выкатится – большое, тёплое, ласковое – спешат люди на работу. По дороге попадаются хозяюшки, что коровушек в стадо провожать вышли, здороваются, спрашивают, далёко ли собрались. Мамонька остановится, двумя словами перекинется, и дальше они пойдут. Вот и деревня уже закончилась, за околицу вышли. Софьюшка бодро шагает с мамонькой под ручку, Устинья рядом плетётся, хмурится, позёвывает, поправляет выбившиеся из-под платка волосы.
– Косу-то потуже надо было заплетать, стрекоза, – засмеётся мать.
– Спать хочу, – затянет канитель Устя.
А мать только отмахнётся:
– Большая уж ты, девять годов тебе нынче исполнилось на Рождество, а всё хнычешь, как маленька. Привыкай спозаранку вставать.
Софьюшка же идёт молча и всему улыбается, улыбка её, тихая да ясная, не сходит с лица. Всему-то она рада. И зорьке ранней, и солнышку ласковому, и ветерку прохладному, и туману рассветному. Хоть и не видит она этого, но душой чувствует красоту. Вот уж и лес впереди покажется. Софьюшка его издалека уже заприметит, остановится она, сделает глубокий вдох и встанет так, замерев от удовольствия, после неспешно, медленно выдохнет, постоит чуток, и потянет мать за рукав:
– Идём, мамонька, дальше.
Как войдут под сень деревьев, так пойдут на место заветное, у мамоньки своя полянка была тайная, где и грибы и ягоды водились всегда. То ли и правда место было такое, то ли мамонька слова ведала