– И Джальма не проснулся? – спросил индус, пораженный ловкостью сообщника.
– Если бы он проснулся, то я был бы трупом! – спокойно отвечал тот. – Ты знаешь, что я должен был щадить его жизнь.
– Потому что его жизнь нам нужнее его смерти! – заметил метис. Затем, обратись к малайцу, прибавил, – брат, ты рисковал своей жизнью для нашего дела; ты сделал то же, что вчера делали мы и что завтра же, быть может, мы снова будем делать… Сегодня ты повиновался, но придет день, когда настанет твоя очередь приказывать.
– Мы все принадлежим Бохвани! – сказал малаец. – Что надо делать еще? Я готов!
Малаец стоял лицом к двери. Произнеся последние слова, он быстро обернулся и шепнул товарищам:
– А вот и Джальма, он идет сюда. Контрабандист, значит, не обманул!
– Он не должен меня пока видеть, – сказал Феринджи, прячась в углу хижины за циновкой: – Постарайтесь его убедить… Если он заупрямится, то на этот случай у меня есть план…
Едва метис успел скрыться, как на пороге хижины показался Джальма.
При виде трех зловещих физиономий Джальма отступил в изумлении назад. Но не имея понятия о том, что эти люди принадлежат к секте фансегаров, и зная, что в этой стране, за неимением гостиниц, путешественники нередко проводят ночи в Палатках или в развалинах, он скоро справился со смущением и сделал шаг по направлению к ним.
Заметив соотечественника, Джальма обратился к нему с вопросом на родном языке:
– Я думал встретить здесь одного европейца… француза…
– Француза еще нет, – отвечал индус, – но он не замедлит прийти.
Угадав по вопросу Джальмы, под каким предлогом заманил его сюда Магаль, индус желал оттянуть время, поддерживая его заблуждение.
– Ты знаешь… этого француза? – спросил Джальма фансегара.
– Он назначил нам также здесь свидание, – отвечал индус.
– Зачем? – с изумлением спросил Джальма.
– Узнаешь… когда он придет…
– Генерал Симон велел вам ждать его здесь?
– Да, генерал Симон! – отвечал индус.
Прошло несколько минут, пока Джальма старался сообразить, что значит это таинственное приключение.
– А кто вы? – подозрительно спросил он индуса, потому что мрачное молчание остальных двух фансегаров внушало некоторое опасение.
– Кто мы? – сказал индус. – Мы твои… если ты хочешь быть нашим.
– Я в вас не нуждаюсь… и вы не нуждаетесь во мне…
– Кто знает?
– Я знаю это…
– Ты ошибаешься… Англичане убили твоего отца… Он был раджа… Тебя бросили в темницу… затем изгнали… у тебя больше ничего нет…
При этом жестоком напоминании черты Джальмы омрачились, он вздрогнул, и горькая улыбка искривила губы.
Фансегар продолжал:
– Твой отец был храбрый воин, справедливый правитель… подданные любили его… его звали «Отец Великодушного», и это прозвище