При этих словах, высказанных так резко в присутствии посторонних людей, Адриенна с гордостью подняла, было, голову, но затем сдержалась и возразила, улыбаясь:
– Вы говорите, тетушка, что я изменюсь… Что ж тут удивительного? Случались более странные… превращения?
Княгиня закусила губы.
– Искреннее обращение никогда не бывает странным, мадемуазель, – холодно заметил аббат, – напротив, оно заслуживает похвалы и достойно подражания.
– Подражания?.. Ну, не всегда, – возразила Адриенна, – а если недостатки превращаются… в пороки…
– Что хотите вы этим сказать? – воскликнула княгиня.
– Я говорю о себе, тетушка! Вы мне ставите в вину, что я независима и решительна… Что, если я сделаюсь злой и лицемерной?.. Нет, знаете… я лучше останусь со своими маленькими недостатками… Я к ним привыкла… и даже люблю их, как избалованные дети… Я знаю, что имею, но не знаю, что могла бы приобрести!..
– Однако, мадемуазель Адриенна, – нравоучительно и самодовольно заговорил барон Трипо, – вы не можете же отрицать, что обращение…
– Я вполне уверена, что господин Трипо – знаток в обращении всеми способами любой вещи в выгодную аферу, – сухим и презрительным тоном оборвала его Адриенна: – но этого вопроса он не должен касаться!
– Однако позвольте, сударыня, – возразил финансист, черпая мужество во взгляде княгини, – вы, кажется, забываете, что я ваш опекун… и могу…
– Действительно; и я даже не знаю, почему господин Трипо имеет честь быть моим опекуном, – с удвоенным высокомерием продолжала Адриенна, не глядя на барона. – Но дело здесь не в разгадывании загадок, а я желала бы знать истинную причину этого собрания. Что это значит, тетушка?
– Сейчас узнаете, мадемуазель, я объясню все ясно и точно. Сейчас вы узнаете, как вы с этих пор должны себя вести; а если вы вздумаете противиться моим требованиям, уважать и исполнять которые вы обязаны… то я посмотрю, что мне делать…
Невозможно передать властность и резкость тона княгини, которые должны были, конечно, вызвать бурный взрыв негодования в молодой, самостоятельной девушке. Однако Адриенна, может быть, наперекор ожиданиям тетки, сдержалась и, вместо того чтобы ответить резкостью, пристально на нее взглянула и промолвила, улыбаясь:
– Да это настоящее объявление войны! Право, становится даже забавно…
– Тут дело не в объявлении войны, – грубо заметил аббат, задетый тоном и словами мадемуазель де Кардовилль.
– Ай-ай-ай, господин аббат, – возразила Адриенна, – для бывшего военного вы слишком строго относитесь к шутке… А ведь вы войне обязаны многим… Благодаря ей вам удалось командовать французским полком после того, как вы так долго воевали с Францией в рядах ее врагов… конечно, с целью изучить их слабые стороны!..
При этих словах, напомнивших ему о вещах