Фиалки завяли – остался лишь цвет. Амид Голт

много разных людей, иногда незнакомых. Они веселились, пили и шутили. Проводились конкурсы, фермеры соревновались в различных дисциплинах и, довольные, уносили домой позолоченные трофеи.

      – Манечка! – окрикнул её такой знакомый голос. Это был Саша. – Как ты, Манечка?

      Он улыбался ей. Саша всегда улыбался, когда её видел.

      – Саня, Санечка! – закричала она чуть громче, чем следовало, привлекая к себе неодобрительные взгляды. Они обнялись под развевающимися на лёгком ветру флагами и болтающимися туда-сюда фонариками.

      – Ты так похорошела, Манечка!

      – Спасибо, ты тоже ничего.

      Она засмеялась так естественно, как смеются только тогда, когда по-настоящему рады.

      – Я вот только приехал. Здесь всё также – тихо и хорошо. Я очень соскучился по тебе!

      – Я тоже, мой хороший.

      – Маня, а пошли плавать. Вода в реке уже тёплая.

      – Мне на ферму надо возвращаться. Много работы.

      – Успеем, мы не долго. – Он улыбнулся. В его голубых глазах сверкали озорные искорки. Какой Саня теперь был взрослый и красивый!

      – Ну, хорошо, я согласна.

      Они взялись за руки и под осуждающими взорами старых перечниц направились к реке. Весь день они плавали прямо в одежде, вдвоём, и больше никого не было. Никто и не нужен был.

      Дно реки было песчаным, а вода кристально чистая, так, что можно было разглядеть всё, что творится на дне. Они играли в воде, как дети, и Санечка, как бы невзначай, иногда прикасался к Мане. От этого у неё подкашивались ноги, хотелось прижаться к нему и не отпускать никогда.

      Когда они вылезли из воды и развалились на зелёной, немного уставшей, летней траве, чтобы обсушить одежду, он обнял её как будто по-дружески. А она легла ему на плечо и прижалась к груди. Они никогда так долго не были вместе.