– Мели Емеля, твоя неделя, – махнул рукой на Игната Ерофей Брюква.
Недоля недовольно хмыкнул.
– А что, славная сказка, – похвалил Васька Лис. – Надобно Хочубея спросить, не видал ли он крест на щучьей башке?
– Исчадия сатанинские на каждом шагу праведника подстерегают, и в том, что диавол в рыбину вселился, несуразного нету! – прогремел авторитетный бас пресвитера, который к тому моменту оставил спящего Хочубея и присоединился к трапезникам. – В земли иноверцев мы крест несем, на каждом шагу нас бесы стерегут, понеже верою своею нам дух крепить надобно!
– Вот и Рожин про бесовское отродье толкует, – заметил Недоля, который толком-то разговор толмача и сотника на струге не слышал, но пару слов ухватил.
– Ну-ка, Лексей, просвети нас, аки Кирилл с Мефодием! – тут же встрепенулся Васька Лис, глядя на толмача с издевкой. – Какие такие демоны?
Рожин оглянулся на Мурзинцева, тот кивнул, мол, чего таить, время всем знать. Толмач вздохнул и рассказал товарищам о явлении вогульского шамана. Слушали его внимательно, но когда он упомянул Обского старика, Мурзинцев вмешался:
– Вспомнил я! Ермак же с казаками своими в щепы разнес болвана того. Больше века назад еще.
– Ты спутал малость, – не согласился Рожин. – Дело так было. Ермаковский пятидесятник Богдан Брязга с дружиной вышел из отвоеванного у татар Искера и отправился к устью Иртыша, прям как мы сейчас. Остяцкий князек Самар в те времена тут вес имел, на Самаровском чугасе острог свой держал, Тонх-пох-вош назывался. Самар ждал казаков, восемь князьков остяцких да вогульских вокруг себя сдружил, дабы отпор непрошеным гостям дать. Да только куда им с пиками да луками супротив мушкетов и пушек. Тонх-пох казаки взяли быстро, но остяки не ушли, укрепились в полуверсте от острожных стен и решили богов своих на помощь призвать – Орт-ики жертву принести, а потому в Белогорье за болваном Князя-духа, а не Обского старика, посыльных отправили.
– В этих их ойках да отырах сам черт ногу сломит. Поди разберись в них, – пробурчал сотник.
– Отыр по-вогульски витязь, богатырь. Ойка – старик. А остяки богатыря урт зовут, деда – ики, – пояснил Рожин, продолжил рассказ: – В Белогорье тогда четыре капища было, в одном Калтащ-ини кланялись, а Калтащ у остяков и вогулов все равно что у нас Пресвятая Дева Мария, то бишь обережница и заступница. Другое капище