Стожаров же, хотя и кивал на репинские картинные прокламации, кажется, не слышал его, полностью поглощенный вождением.
Едва машина затормозила, Мария с облегчением вырвалась из салона на воздух. Следом уже вылезал Репин и игриво сообщил ей, настигнув на крыльце нотариальной конторы и тронув за локоть:
– Мария Александровна, а ведь вашу клиентку я сегодня задержу.
– Надеюсь, Олег Николаевич, вам хватит ума с этим подождать, – широко улыбнулась ему Быстрицкая и зашла внутрь здания.
– Это почему же? – не отставал от нее ни на шаг Репин, обалдев от такой наглости.
– Давайте потом об этом поговорим, – предложила Мария. – Сейчас не та обстановка.
Ирина Аркадьевна уже ждала их вместе с Кротовым возле двери кабинета нотариуса.
Быстрицкая отвела ее в сторону, пока мужчины заходили шумной толпой в приемную (при этом шумел больше всех Репин, всем давая понять открытым текстом, кто он и откуда).
– Ирина Аркадьевна, хочу вас предупредить, – полушепотом быстро заговорила она. – Скорее всего, вас сейчас, сразу после оглашения, задержат по подозрению в убийстве вашего мужа. Я прошу вас сохранять спокойствие, пока я улаживаю это недоразумение. Но допрос в любом случае состоится, и вы очень поможете себе, если признаете факт ссоры. В детали можно не вдаваться, просто укажите причиной ревность вашего мужа. Видите ли, отрицание очевидного играет против вас. Ранее данные объяснения вы можете никак не комментировать.
– Благодарю, – тихо отозвалась Смирнова, тронув ее за руку. Кажется, она еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.
– Я понимаю, что вам страшно, – Быстрицкая попыталась ее успокоить, – но просто поверьте мне. Я сделаю все возможное. И еще, я должна обязательно поговорить с вашим телохранителем.
– Да-да, конечно, – Ирина Аркадьевна кивнула.
Когда они зашли к нотариусу, там уже, кроме Стожарова, Репина и Кротова, находились еще два мужчины. Один из них был бородатым брюнетом, начинающим лысеть на макушке. Толстый, в сером костюме, впрочем, дорогом, но небольшого роста. Второй – наоборот, высокий, тщательно выбритый, подтянутый, с ранней проседью в аккуратной темной шевелюре, в синем костюме и с галстуком на английский манер. Нотариусом оказалась полная женщина средних лет, увешанная золотыми цепочками, словно рождественская елка.
Едва Быстрицкая и Смирнова вошли в кабинет, мужчина в синем костюме встал – что для него, как поняла Мария, было само собой разумеющимся как для человека хорошо воспитанного – и отодвинул от стола два стула, чтобы женщины могли на них разместиться. Остальные мужчины и женщина-нотариус смотрели на этого человека как на инопланетянина, но он даже этого не заметил. И потому сразу расположил этим Быстрицкую к себе, хотя они еще даже не были представлены друг другу.
– Итак, все в сборе, – подытожила нотариус, подождав,