Напугала она его идиотским сообщением о своих сегодняшних именинах. Он всего лишь спросил ее о ближайших планах, чтобы выгадать время посоветоваться с ней по каким-то семейным юридическим вопросам. И, не успев вовремя схватить себя за язык, Мария ответила, что у нее вообще-то день рождения, но он все равно может заходить.
Она тут же раскаялась, поругав себя за несдержанность. Но было уже поздно: кавалер распустил паруса и удрал со скоростью ветра.
Мгновенно наступившее отрезвление почему-то не порадовало. Видимо, попав под его обаяние, она теряла способность объективно мыслить. Этого следовало избегать впредь. На этом решении Быстрицкая и оставила тему Рудакова.
Важнее сейчас было две вещи: что нового в следствии по делу и как вовремя добраться к нотариусу.
Стожарова в кабинете не было. Ожидая его в коридоре, Мария подумывала, не заглянуть ли к Репину, но уверенность в том, что тот выставит ее из кабинета, пока Смирнова не подозреваемая официальным порядком, взяла верх, и она осталась сидеть на видавшем виды стуле под дверью Андреева кабинета.
Наконец, тот явился и, ни слова не говоря, под руку завел ее внутрь, запер дверь и пригласил сесть.
– Если сегодня на оглашении завещания выяснится, что Смирнова – наследница, Репин ее задержит прямо на выходе, – без всяких предисловий сообщил он.
– Но это же глупо, – Быстрицкая предполагала такое развитие событий, но не так же скоро!
– Волос, найденный в туалете, принадлежит Ирине Аркадьевне Смирновой, – Стожаров хлопнул папкой, которую держал в руке, об стол. – Ее отпечатки нашли в кабинете мужа. Два свидетеля утверждают, что они ссорились незадолго до убийства. Она закончила три курса медицинского. Этого достаточно? – он бухнулся в кресло.
– Ты тоже в это веришь? – спросила Мария, краем глаза читая акт экспертизы.
– А что мне остается делать? – Андрей уставился на нее устало. – Я две ночи не спал уже, Маш. Я больше не могу.
Быстрицкая задумалась на мгновение.
– Медики уже дали причину смерти? – Стожарова ей хоть и было жалко, но не до такой степени, чтобы делиться с ним тем, что она знала. Ирина Аркадьевна сказала ей несколько больше, чем было записано в протоколе, и что-то подсказывало ей, что на следствии она не была столь откровенна даже для оперативных целей. Наверное, история жизни Смирновых могла бы показаться следователям излишней лирикой, но интуиция подсказывала Марии, что в любом деле мелочей не бывает.
– Предварительно передозировка наркотическим препаратом, – после минутного молчания сообщил Андрей и затушил окурок.
– Опа! – отравление или