Один из обломков все же выскользнул из пальцев и с грохотом упал, только чудом не придавив ногу Халиду.
Он выругался во весь голос, уже не заботясь о том, что кто-то может услышать.
– Поосторожнее, юноша! – проворчал почти беззубый старик с лицом, на котором навечно застыла угрюмая гримаса, и потащил свой груз дальше, бросив: – Так ты скоро совсем без пальцев на ногах останешься.
Халид молча кивнул, принимая упрек, после чего нагнулся, чтобы поднять камень, но заметил порез на правой ладони, откуда бежала ярко-алая струйка, и вытер его краем кушака в надежде остановить кровотечение.
– Нужно промыть рану. И перевязать. Иначе как бы хуже не было, – высказал очередной совет беззубый старик, таща мимо уже второй обломок с удивительным проворством для такого худого и пожилого человека. – С торца здания должны стоять ведра с водой. – Он указал подбородком на затененный угол библиотеки.
– Спасибо. – Халид натянул капюшон чуть ниже, чтобы не рисковать разоблачением.
– Не благодари, – отмахнулся собеседник, критически разглядывая скрытого под черной тканью риды халифа. – Никак не могу понять, зачем юноше в такой богатой одежде утруждаться и таскать тяжелые камни.
– Может, я люблю старые книги.
– Может, и так, – однако старик не казался убежденным. – Как бы там ни было, ступай и промой рану. Если она загноится и ты умрешь от лихорадки, твой богатенький папаша вряд ли будет доволен.
Улыбаясь про себя, Халид молча поклонился и направился к торцу здания, следуя совету беззубого мужчины.
Между ведрами с водой бегала стайка детворы. Несколько мальчишек отбирали друг у друга заржавевший стакан. Большинство емкостей выглядели сомнительно, на поверхности плавали хлопья пепла и прочий мусор. Одна предприимчивая девочка, которая стояла над большой бадьей с безупречно чистой водой без малейших следов загрязнения, заметила подошедшего Халида, окинула оценивающим взглядом его одежду, а также изысканные ножны, и расплылась в улыбке.
– Не желаете ли воды, чтобы утолить жажду, сагиб? – предложила юная торговка, демонстрируя сосуд из выдолбленной тыквы.
– И сколько же ты просишь? – невольно ухмыльнулся в ответ Халид.
– Для вас, сагиб? – Улыбка девочки стала лукавой. – Всего два динара.
Он отдал монеты, отметив яркий плетеный браслет на худой ручке, нетерпеливо протянутой вперед. Получив плату и едва сдерживая ликование, маленькая торговка сорвалась с места и бросилась в переулок, сочтя работу на сегодня выполненной. Остальные дети устремились следом, желая разделить плоды ее усилий.
Халид решил, что достойно потратил деньги, хотя и знал, что его безбожно обсчитали. Он склонился над ведром и промыл порез на ладони. Затем плеснул немного теплой влаги себе на лицо, ненадолго сняв капюшон, после чего опустил сосуд из долбленой тыквы в бадью, набрал внутрь воду и вылил все на голову.
Часть