Огромная пасть лязгнула над ухом, схватила за воротник. «Ага, – сквозь безмерную нечеловеческую боль подумала Саша, – это гадкая гиена тащит меня в ад». Раздирал душу надрывный детский плач. В беспамятстве от сильнейшей никогда прежде не случавшейся боли и от страха, что такую же боль, быть может, испытывает Илюша, Саша закричала, чтобы не трогали младенца. Она не могла открыть глаза, лишь чувствовала невыносимую боль, которая разрасталась, как ровно голое тело швырнули на эшафот и секли не кнутом, но кромсали стопудовой гирей. Саша судорожно вздохнула, чтобы больше не дышать.
…Белый свет резал глаза, окружала странная вязкая тишина. Какое-то время Саша не могла сообразить: где она, что с ней. Всплыло видение белого света, в котором могучая человекоподобная глыба, крепкий старик с белейшими ниспадающими волосами и проницательными добрыми глазами строго встречает каждого. Ему достаточно мгновения, чтобы определить существо прибывшего в его вечные непоколебимые покои: станет ли оробевший проситель частицей его великой силы или полетит вниз в адское пламя. Саша знала, что за себя просить нечего, но где Илюша? как матушка её? умиротворен ли Семён? Она осмелилась и тихо вопросила: «Младенец Илья, где? Спаси, Господи, его душу!»
– Жив твой сыночек, – шепелявый голос прогнусавил у самого уха также неожиданно, как та лязгнувшая пасть.
Саша вздрогнула и раскрыла глаза, привстала, чтобы рассмотреть где она. Больничная палата на две койки. Белые стены и белый потолок. Рядом на стуле сидела толстая санитарка неопределяемого возраста.
– Я жива?
– Жива-жива! Меня хорошо видишь? А уж я-то живее всех живых!
– Но я шагнула вниз с крыши семиэтажного дома.
– Чего вам, дурам, жить не хочется? Которые уже сутки к тебе приставлена ухаживать, горшки за тобой выношу, так что писать-какать захочется – кликай меня. Шагнула вниз – эх!.. Ты, знаешь ли, милая, что правая нога у тебя стала короче на четыре сантиметра. Бедро у тебя в двух местах сломано, и тазовая кость деформирована похоже, но тебе врачи об этом подробнее скажут… Чего тебя, мужик бросил?
– Было такое. – Кивнула Саша.
– Пошли его к чёрту ладанному! Мужики – они в большей части еще какие сволочи! Не надо их жалеть. На алименты подай, пусть платит исправно, и довольно с него. У меня вон, пьёт мужик, и пьёт четвёртый десяток. Все нервы вымотать видно хочет, но я терплю. Выгнать его некуда. Знала бы ты каково жить с вечно пьяной мордой, да в придачу измывается по пьяному делу. А ты видишь, какая я! – и задвинуть могу, скрутить в бараний рог. Дак он, паразит, за нож хватается.
– У меня ребёнок больной: опухоль мозга поставлена под вопросом. Пока я ребёнка выхаживала, мама умерла, и ещё один