Дошло до того, что профессора наших вузов мечтают отправить своих чад на учёбу за границу. Своих же бакалавров считают недоучившимися специалистами. Сейчас при защите дипломного проекта обязательно либо председатель комиссии, либо кто-то из членов её спросит:
– Вы определились, где будете после получения диплома работать?
Чаще всего звучит ответ:
– Нет, не знаю.
– И что намерены делать?
– Надеяться…
Такой диалог в системе классического советского образования был бы диким.
Преподаватели не знают, для кого готовят специалиста, государство не знает, куда его девать, новоиспечённый выпускник не знает, кому он нужен!
В наше время (год выпуска 1967-й) уже на пятом курсе проводилось распределение на место работы, со строгой отработкой в течение трёх лет. Молодой человек адресно попадал под опеку того предприятия, куда он направлялся. Включая предоставление места работы по специальности, жилья при необходимости и прочее. Всё – при участии государства. Не страшно ехать и в Магадан. Сейчас перспектива: в свободном дрейфе лишь бы раствориться где-либо в офисном планктоне. Хотя бы на время…
«Сено-солома»
Вначале лета присутствовал на защите дипломного проекта на тему, связанную с ликвидацией последствий массового розлива нефти. В процессе удаления нефти на почве и воде претендентка на получение диплома магистра уверенно докладывала о применении соломы. Что само по себе в известной мере правомерно. Но дёрнуло же меня, когда начали после доклада задавать вопросы, спросить:
– А каким требованиям должна в данном случае соответствовать солома? Есть какие-то нормы?
– Каким? – скороговоркой переспросила будущий магистр. – Солома – она и есть солома.
За спиной девочки-сокурсницы сдержанно хихикнули. Видимо, ответ им показался весьма находчивым.
Я не сразу отреагировал. Задал вопрос мой коллега, седовласый профессор:
– Тогда скажите: что же такое солома?
Наступила гробовая тишина.
Глядя в упор округлившимися, полными спокойной снисходительности глазами, будущий специалист дала пояснение:
– Солома? Ну, это же сухая трава!
И уверенно замолчала, полагая, что удовлетворила неуместную любознательность профессора.
Но не тут-то было. Профессор помолчал в общей тишине.
И, будто не замечая конфузливо опущенные глаза членов комиссии, осторожненько так поинтересовался:
– Тогда ещё вопрос. У вас в процессе используется щебень.
Что это такое?
– Щебёнка? Это же битый кирпич, – последовал ответ.
– Какой кирпич? – удивился простовато профессор.
И получил своё:
– Белый кирпич, – уточнила,