Мы неспешно прогуливались вдоль левого берега Сены, попутно заглядывая к антикварам, торговавшим предметами книжной старины. Казалось, все без исключения покупатели носили длинные плащи, уродливые шляпы и чересчур короткие панталоны. Несмотря на сию малоприятную компанию, я вся погрузилась в книги. Мои жадные пальцы (которые, между прочим, были куда чище, чем у остальных библиофилов) вскоре покрылись позолотой, сыпавшейся со страниц роскошных фолиантов. Я будто снова превратилась в девчонку, что изучает в подвале сокровища, хранящиеся в сундуках шропширского приходского священника. Ирен следовала за мной по пятам, словно няня, во всем потакающая своему чаду. Порой и она останавливалась у палатки, заприметив мемуары какой-нибудь знаменитой актрисы.
Я, конечно, понимала, что Ирен затеяла эту прогулку лишь затем, чтобы меня подбодрить. Оторвавшись наконец от пристального изучения Библии Дуэ-Реймс[10] – несомненно, чересчур романской: строка из Евангелия от Матфея «блаженны кроткие» была переведена как «блаженны учтивые», – я оглянулась, чтобы отпустить Ирен на презренную «ярмарку тщеславия», и с удивлением обнаружила, что подруга исчезла.
Я тотчас вновь повернулась к книгам, чувствуя, что меня вот-вот охватит паника. Как же я узнаю у доисторических книготорговцев – да к тому же беззубых и наверняка шепелявых, – куда подевалась моя спутница?
– Господи! – простонала я, пытаясь успокоить себя английской речью, пусть даже из собственных уст.
Я беспомощно озиралась по сторонам. По дорожке, примыкающей к реке, шел какой-то странный тип, но нигде не было видно красной фетровой шляпы с малиновым страусовым пером.
Ох, как же мне описать наряд примадонны на ломаном французском? Я совсем растерялась. В голову приходило лишь «la plume de ma tante»[11], но чего добьешься столь невразумительным описанием?
Я заранее сняла лайковые перчатки, чтобы не испачкать их пыльными книгами, и теперь, обхватив лицо ладонями, почувствовала, как мои ледяные пальцы коснулись горячих щек. Развернувшись, я собралась было прокричать имя подруги, как вдруг – о чудо! – у реки замаячила до боли знакомая шляпка. Я тотчас кинулась искать спуск к воде.
Примадонна стояла на выложенной камнем набережной у раскатистых волн Сены.
– Ирен! – позвала я.
Она бросила на меня оживленный взгляд. В последнее время мне не часто доводилось видеть ее столь возбужденной – за исключением, пожалуй, тех минут, что она проводила с Годфри.
– Скорее спускайся, Нелл! – бодро скомандовала подруга. – Осторожнее, не споткнись! Рыбаки что-то нашли в реке.
Мой пыл поугас.
– Наверное, дохлую рыбу?
Ирен вытянула шею, словно зевака из Ист-Энда:
– Что ты! Похоже, дело куда серьезнее, чем тебе кажется. Скорей же, Нелл, а не то все пропустим! Полагаю, это труп.
– Ирен,