– Голубев у меня. Тимохина скоро подойдет.
– Понял, выполняю.
Минут через сорок после этого разговора восьмиместный милицейский УАЗ со следственно-оперативной группой во главе с прокурором Бирюковым уже подъезжал к Таежному. Высокого молодого мужчину в спортивных брюках и клетчатой рубахе с засученными до локтей рукавами увидели в полукилометре от околицы поселка. Он стоял у обочины асфальтированной дороги возле съезда с нее на проселок.
– Николай Бормотов? – приоткрыв дверку УАЗа, спросил сидевший позади шофера Слава Голубев.
– Да, – ответил мужчина.
– Присоединяйтесь к нашей компании и показывайте, куда путь держать.
– Вот по этому проселку километра полтора лесом надо ехать, – втискиваясь в УАЗ, сказал Бормотов.
– Не засядем среди леса в непролазной грязнухе?
– Нет. Раньше здесь на легковых машинах запросто гоняли.
– Теперь не гоняют?
– Буря недавно повалила поперек дороги здоровенную березу, которую никак не объехать. Кстати, под вывороченным корневищем той березы и лежит Олег Люлькин.
– Уверены, что это именно он?
– Если бы сомневался, не говорил.
Прокурор Бирюков, обернувшись к Бормотову, сказал:
– По-моему, этот проселок ведет к селу Раздольному…
– Туда, почти на Кузбасскую трассу выводит. Здесь всего-то до Раздольного километров пять, не больше. А по пути, недалеко от поваленной березы, находится пасека раздоленского кузнеца Ефима Одинеки.
– Антон Игнатьевич, – обратился к Бирюкову Лимакин. – Надо заехать в Таежный за понятыми.
– Заедем, – ответил Бирюков.
…Согласились без долгих уговоров в понятые два худощавых пенсионера. Один из них – с похожей на большой одуванчик белой головой, едва усевшись в УАЗ, оживленно заговорил с Бормотовым о сенокосе. Другой – с морщинистым лицом – равнодушно уставился в окно, словно ничего на свете его не интересовало.
УАЗ осторожно съехал с асфальтированной дороги на проселок и, расплескивая застоявшуюся в низинках после дождя воду, покатил, как по просеке, между густо разросшихся берез вперемежку с чуть подкрашенными желтизной осинами. Затормозили метрах в пятидесяти от упавшей поперек проселка березы, где в засохшей грязи виднелись глубокие следы буксовавшей легковой машины. Судя по придавленной колесами траве на обочине и раскрошенному на кромке леса трухлявому пню, водитель легковушки пытался объехать перегородившую путь березу, но, не отыскав достаточного просвета между деревьями, с трудом развернулся на узком проселке иуехалназад, к Таежному.
– Вот где дверцу люлькинских «жигулей» подломили, – показывая на пень, сказал Тимохиной Слава Голубев.
– Возьмем пробу и сравним с гнилушками, застрявшими в поврежденной дверке, – ответила эксперт-криминалист.
– А вон там, Лен, – Голубев показал на изъезженную при развороте машины грязь, в которой были видны не только отпечатки ребристого протектора автомобильных покрышек, но и крупные