Позже, в кабинете Виткеса, Билл торопливо сделал несколько глотков виски. Он видел многое в своей жизни, но увидеть такое ему довелось впервые. Перед его глазами все еще висела странная и жутковатая картинка – человек без лица. Виткес мрачно слушал санитара, курил и ходил по кабинету, выпуская жирные кольца дыма.
– Ты хочешь сказать, что сегодня утром Лазури выглядел совершенно обычно, а ночью у него вместо лица вдруг оказалась одна сплошная голова? А куда, по-твоему, делось лицо? – Возмутился Виткес.
– Я не знаю, сэр. Мне это тоже интересно, – Билл снова глотнул виски и закашлялся.
– Что вообще происходит в моей больнице? – Виткес нахмурил широкие брови, напоминавшие выдыхаемые им кольца дыма.
– Не знаю, сэр. Возможно, на этих психов погода подействовала. Или еще какая-нибудь хренотень.
– Бред. Ничто не действует на психов сильнее, чем причина их помешательства. А ты помнишь, на чём помешан Берни Лазури?
– Хм, кажется, он боялся смотреть на свое отражение в зеркале.
– Вот-вот, – протянул Виткес. – Теперь он может этого не бояться, – доктор затушил сигарету и сел в кресло. – Ну, есть и хорошая новость, Билл. Один из наших неизлечимых пациентов, наконец, исцелился.
Виткес широко улыбнулся и жестом указал санитару на дверь.
– А что делать с другими? – Билл послушно поднялся с места.
Виткес вздохнул и наполнил бокал виски.
– Диккенсу сделали перевязку?
Билл кивнул. Виткес отхлебнул виски.
– Утройте дозу.
– Но, сэр, это же убьёт их, – удивился Билл. Виткес ухмыльнулся:
– Убьет их болезнь или больница, какая разница? Они давно уже на том свете. Выполняйте.
Билл вышел из кабинета. Он спустился по лестнице на этаж, где недавно слышались крики умалишенных. Палата Берни Лазури опустела. Оттуда пахло химикатами. Билл вошел внутрь, медленно оглядывая убогие апартаменты: железная кровать, стул в углу комнаты. Вроде всё как обычно. Билл перевел взгляд на окно и, увидев там что-то, сделал шаг вперёд.
– Не может быть, – прошептал он, рассматривая свое отражение. Оно было таким чётким, будто отражалось не от стекла, направленного на ночную улицу, а от обычного зеркала. – Как такое возможно?
Билл опасливо коснулся холодной поверхности – под его пальцами зеркало сморщилось, моментально превратившись обратно в оконное стекло. Он выдохнул и попятился назад к выходу. Запер дверь и двинулся дальше по коридору, бормоча себе под нос:
– Чертовщина какая-то.
Теперь Билл останавливался у каждой двери и, внимательно прислушивался. За одной из них он услышал монотонное бормотание. Пытаясь выяснить, откуда оно доносится, Билл приоткрыл дверное окошко и увидел Диккенса, который сидел на полу лицом к окну, раскачиваясь вперед-назад, и что-то бормотал. Билл открыл дверь и вошел. Заметив