Из магазина Бен вышел с маленьким бумажным пакетиком, набитым сладостями, в руке и четырьмя центами в правом переднем кармане новых джинсов. Он посмотрел на бумажный пакет со сладкой начинкой, и внезапно на поверхность попыталась пробиться мысль,
(будешь и дальше так есть, Беверли Марш никогда на тебя не посмотрит)
неприятная мысль, и он затолкал ее обратно в глубину. Затолкалась она достаточно легко – привыкла к тому, что ее шпыняют.
Если бы кто-то спросил его: «Бен, тебе одиноко?» – он бы посмотрел на этого человека с искренним изумлением. Такой вопрос никогда не приходил ему в голову. Друзей ему заменяли книги и мечты, модели «Ревелл»[77], гигантский набор «Линкольн логс»[78] и дома, которые он сооружал из элементов этого набора. Его мать не раз и не два восклицала, что бревенчатые дома Бена выглядят гораздо лучше настоящих домов, которые делались по чертежам. Был у него и большой конструктор «Эректор сет»[79], а на день рождения в грядущем октябре он рассчитывал получить «Супер сет». Этот конструктор позволял собрать часы, которые показывали настоящее время, и автомобиль с настоящей коробкой передач. «Одиноко?» В ответ он бы мог спросить с искренним недоумением: «Чего? Это как?»
Ребенок, слепой от рождения, не знает, что он слеп, пока кто-нибудь не скажет ему об этом. Но даже тогда у него весьма смутное представление о том, что есть слепота; только потерявшие зрение могут полностью осознать, что же это такое. Бен Хэнском не ощущал себя одиноким, потому не знал ничего, кроме одиночества. Если бы состояние это было для него внове, если бы он мог с чем-то сравнить, то, наверное, понял бы вопрос, но пока одиночество окружало его жизнь со всех сторон и накрывало куполом. Оно просто было – как большой палец с двумя суставами или маленький выступ на задней стороне одного из его передних зубов, маленький выступ, который его язык начинал вылизывать, когда Бен нервничал.
Беверли – сладкая мечта, а конфеты – сладкая реальность, единственный его друг. Вот он и велел инородной мысли проваливать, и та тихонечко ретировалась, не поднимая скандала. По пути от «Костелло-авеню маркет» до библиотеки он переправил в рот все содержимое пакета. Честно хотел оставить пастилки «пез» на вечер, чтобы съесть их перед телевизором (нравилось ему одну за другой загружать их в рукоятку маленького пластикового Пезгана, нравилось слышать, как щелкает крошечная пружинка внутри, но больше всего нравилось выстреливать их в рот, одну за другой, словно совершая сахарное самоубийство). В этот вечер показывали несколько сериалов, сначала «Вертолетчики», где Кеннет Тоби играл бесстрашного пилота винтокрылой машины, потом «Драгнет», который основывался