Следующими были представители Данвигона – свита Эдвига казалась светящимся облаком мотыльков, которое опустилось на площадь. Принц шел первым, опираясь на свою трость, и Антия почувствовала жгучий укол стыда и неудобства. Наверняка ему тоже говорят о том, что нужно жениться, что брак с Антией Таллерийской принесет его стране сплошные выгоды, но Эдвиг был слишком тонок, чтобы не понимать, какие именно чувства испытывает Антия, и слишком умен, чтобы закрывать на это глаза.
Он подошел, поклонился – Антия доброжелательно улыбнулась в ответ. Повинуясь жесту принца, его спутники открыли сундуки, и Антия увидела жемчужные россыпи и витые серебряные стержни, которые выглядели так, словно их сняли со лбов единорогов. Данвигон лежит на самом краю мира – его жители настолько отважны, что их корабли отплывают на десять дней хода от суши в поисках рыбных косяков и синих кальмаров с жемчужинами в животах. В Таллерии говорили, что данвигонцы способны проплыть под брюхом у Великого Кита.
– Данвигон смиренно благодарит Антию Таллерийскую и ее народ, – произнес Эдвиг. По невозмутимому выражению его лица нельзя было понять, о чем он думает на самом деле. – Прими, владычица, скромные дары нашей земли и нашу вечную признательность.
Антия кивнула. Надо было что-то решать, почему бы и не сегодня… Она протянула руку и, когда Эдвиг осторожно пожал ее пальцы, негромко сказала:
– Мне нужно поговорить с вами наедине, ваше высочество. После церемонии.
Эдвиг понимающе кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то очень живое, не предусмотренное церемониальным протоколом. На площадь уже входили слоновьи башни, двигаясь с величавой размеренностью, и, еще раз кивнув, Эдвиг отошел со своими людьми в сторону.
«Есть такое слово «надо», – напомнила себе Антия ту фразу, которую частенько повторял Верн. После возвращения из Ашх-Анорна Верн занял место смотрителя королевской библиотеки – иногда Антия заходила к нему и видела, как он сидит на диванчике в своем кабинете, вытянув ноги, читает какую-нибудь старинную книгу, и от него так и веет спокойствием и умиротворением.
«Я тебе завидую, – однажды призналась Антия. – Ты можешь просто сидеть и читать книгу».
Тогда Верн только улыбнулся, и…
Антия вдруг поняла, что земля плывет под ногами.
Фарешанские слоны взревели от ужаса, и это словно послужило сигналом: на столицу обрушились крики людей, звон рассыпающихся окон, далекий низкий гул, который был почти не слышен, но наполнял все тело вязкой слабостью